Павел Самиев: «Доступность кредитов сегодня упирается не в ключевую ставку, а в регуляторные ограничения»

Павел Самиев, управляющий директор Национального рейтингового агентства, генеральный директор «БизнесДром», рассказал порталу Finversia.ru о происходящем на рынке банковского кредитования, новой генерации клиентов микрофинансовых организаций и ситуации вокруг аккредитации российских рейтинговых агентств.

- Павел, для начала приведу слова главы Сбербанка Германа Грефа, который недавно пошутил, что показатели роста российской экономики будут зависеть от того, кому подчинят Росстат. Как известно, в каждой шутке есть доля правды – Росстат, действительно, переподчинили Министерству экономического развития. На ваш взгляд, как специалиста, непосредственно работающего с различной статистикой, это принципиальный момент?

- Как известно, статистика поддаётся различным интерпретациями. Не зря сказано, что существует три вида лжи: ложь, большая ложь и статистика. Можно еще вспомнить Станислава Струмилина, который в 20-е годы прошлого века сказал, что «лучше стоять за высокие темпы роста экономики, чем сидеть за низкие». Конечно, сегодня эти слова не так актуальны, но в статистике существует большое количество тонкостей, нюансов. Поэтому, в целом не могу согласиться с тем, что темпы роста экономики зависят от подчиненности статистического ведомства. Скорее – с методологией подсчёта.

Все материалы Finversia-TV

- Как раз сменой методологии некоторые эксперты объясняют то, что Росстат, впервые за два года, зафиксировал квартальный рост экономики. По пересмотренным, уточнённым данным, ВВП в IV квартале 2016 года в годовом выражении вырос на 0,3%. Наибольший рост показали сфера производства и распределения электроэнергии, газа и воды, сельское хозяйство и финансы. Применительно к финансовому сектору, вы можете подтвердить этот рост своими оценками?

- Действительно, статистика финансового сектора, в первую очередь, банковского, демонстрирует рост. Подчеркну, при поквартальном сравнении. Если же посмотреть в годовом выражении, то ряд показателей, напротив, снизился. Например, в сфере корпоративного кредитования. Но и здесь есть ряд нюансов. В частности, проявление эффекта валютной переоценки, когда мы валютные кредиты переводим в рублевое выражение с учетом курсовой динамики. Также есть эффект достаточно резкой переориентации крупных корпоративных заемщиков в 2015 году с внешнего рынка заимствований на внутренний. Это достаточно сильно «подпитало» сегмент корпоративного кредитования, поэтому 2015 год, в сравнении с 2014, показал сильный прирост этого рынка, а в 2016 году мы несколько «откатились» назад.

Если мы посмотрим на кредитование сегмента МСБ, то там динамика была еще хуже. Причем, по принципу «чем меньше, тем хуже». То есть, в сегменте среднего бизнеса динамика кредитования была слабее, чем по крупным корпоративным заемщикам, в малом бизнесе дела обстояли хуже, чем в среднем, а динамика кредитования индивидуальных предпринимателей в 2016 году была слабее, чем в малом бизнесе.

При этом розничное кредитование продемонстрировало уверенный рост. В сегменте ипотечного кредитования, вообще, были зафиксированы рекордные темпы прироста.

Что касается остальных сегментов финансового рынка, то рост наблюдался и там. Инвестиционный, страховой, микрофинансовый, лизинговый рынки прибавили в объемах.

Поэтому квартальная статистика Росстата, скорее всего, соответствует реальности – вклад финансового сектора в прирост ВВП был ощутимым. Отмечу, что и прогнозы на 2017 год, в основном, позитивные. И независимые аналитики, и представители различных госструктур убеждены в росте экономики.

- Вы упомянули рост объемов розничного кредитования и рекордные объемы выдачи ипотеки. Понятно, что ипотека, хотя и является «розницей», тем не менее выделяется в отдельный сегмент. Но насколько велика её роль в восстановлении рынка розничного кредитования в целом?

- Да, несмотря на то, что ипотека – это «розница», она сильно отличается от любых других видов потребкредитования и считается отдельным сегментом. Это общепринятая мировая практика. По итогам прошлого года в общем объеме розничного кредитования доля ипотеки, впервые в истории российского банковского рынка, составила порядка 40%. Если тренд продолжится и в этом году (более быстрый рост ипотеки по сравнению с остальной «розницей», что мы и наблюдаем в первом квартале), то доля ипотеки может достигнуть 50%. Это, безусловно, положительный фактор, потому что механизм ипотеки «раскручивает» другие отрасли (строительство, производство и т.д.). Конечно, рост потребительского кредитования также благоприятно сказывается на экономике, но здесь, в первую очередь, происходит «подпитка» импорта. Кроме того, потребкредитование не улучшает качество жизни людей. Условно говоря, еще один телевизор, купленный в кредит, принципиально не меняет ситуацию. А улучшение жилищных условий при помощи ипотеки выводит качество жизни на принципиально иной уровень.

- Не очень понятно, за счет чего наблюдается рост ипотеки в этом году, ведь программа господдержки свёрнута?

- До сих пор существует значительный отложенный спрос (как на ипотеку, так и на жильё эконом-класса), который сформировался в 2014 году на фоне роста ставок и падения доходов населения. На мой взгляд, именно он являлся основным драйвером роста ипотечного рынка – госпрограмма лишь поддержала этот тренд. Спрос до сих пор не удовлетворен, при этом ставки по ипотеке продолжают снижаться. Сегодня на рынке самая низкая ставка за последние пять лет, и есть все условия для её дальнейшего снижения. За счет этих факторов мы и наблюдаем рост объемов выдачи. Но поскольку реальные располагаемые доходы населения, в отличие от показателей ВВП, не только не растут, но и снижаются, можно предположить, что к концу первого полугодия ипотечный рынок исчерпает возможности для дальнейшего бурного роста.

- Павел, а предполагаемая программа «реновации» - проще говоря, сноса пятиэтажек, с переселением граждан в новые дома, может помочь ипотечному рынку? Как минимум, в Москве – ведь прорабатываются идеи о возможном увеличении площади новой квартиры с доплатой. В том числе, с использованием механизма ипотеки.

- Я думаю, что банки будут готовы выдавать кредиты на эти цели. То есть, при наличии подобной госпрограммы (льготная ипотека на дополнительные «квадраты»), сформируется дополнительный спрос на ипотеку. Поэтому определенным драйвером роста программа реновации стать может.

- Возвращаясь к теме корпоративного кредитования и постулату «чем меньше – тем хуже». На ваш взгляд, может ли переломить этот неприятный тренд регулятор рынка? То есть, существуют ли в настоящий момент некоторые ограничения чисто регуляторного характера, которые препятствуют росту кредитования в этой сфере? Насколько я понимаю, основная проблема малого бизнеса – отсутствие «живых» залогов, что вынуждает банки создавать под такие кредиты повышенные резервы.

- Да, это большая проблема. Мы видим опросы предпринимателей, которые в качестве основного препятствия для кредитования (или шире - финансирования) называет требования регулятора в отношении залогов, резервов. Для банка экономически нецелесообразно работать с такими заёмщиками, а заёмщику необходимо собирать большой объем документов, проходить длительную процедуру оценки, при этом итоговые условия зачастую оказываются неприемлемыми. То есть, время оказывается потрачено впустую.

С одной стороны, утверждать, что необходима такая система регулирования, при которой любой предприниматель мог бы получить кредит, не правильно. Это увеличивает объем «плохих» активов, создает дополнительное давление на банковский рынок, на капитал банков. Тем более, что уровень просрочки по кредитам малому бизнесу достаточно высок уже сейчас – более 15% только по РСБУ (оценка не объемов проблемных кредитов, а именно просрочки – нарушения обязательств по обслуживанию долга). И это в среднем по рынку. Отдельные кредитные организации, даже крупные, имеют больший уровень просрочки.

С другой стороны, мы видим множество примеров, когда регулирование заставляет банки «придираться к мелочам». Например, в части соблюдения требования к проверке «реальности деятельности». Я лично был свидетелем ситуации, когда потенциальный заемщик – производственная компания – не мог доказать реальность ведения бизнеса по формальным требованиям, хотя, казалось бы, что может быть реальнее производства.

Поэтому проблема заключается не только в смягчении денежно-кредитной политики, а мы часто слышим, что если ключевая ставка будет ниже, то и объемы кредитования возрастут. Доступность кредитов для бизнеса сегодня упирается не в ставку, а в эти регуляторные, формальные ограничения.

Отдельно хотелось бы упомянуть государственные программы поддержки малого и среднего бизнеса. Несмотря на то, что их достаточно много (и на региональном, и на федеральном уровнях), предприниматели заявляют, что сегодня перестали ими пользоваться или минимизировали объемы средств, привлекаемых с помощью этих программ. Стало сложнее и дольше «вписаться» в их требования даже тем, кто уже имеет подобный опыт, сократилось число банков-участников программ. Поддержка малого бизнеса стала более сложной и забюрократизированной.

- Зато скоро у малого и среднего бизнеса появятся «собственные» банки – после вступления в силу закона о пропорциональном регулировании и разделении банков по типам лицензий (базовая и универсальная). Кстати, к этому разделению готовятся и микрофинансовые организации, которые рассчитывают на развитие сотрудничества с «базовыми» банками, на доступ к фондированию.

-  В оценке потенциала развития микрофинансового рынка также есть множество нюансов. С одной стороны, за последние 5-7 лет этот сегмент финансового рынка вырос быстрее, чем все остальные. Конечно, в первую очередь, это эффект низкой базы. Но есть и эффект «перетока» части клиентской базы из банков в МФО, несмотря на то, что и банки, и сами микрофинансисты это пытаются отрицать.

- Отрицать? На месте МФО, я бы, напротив, поднимал такое достижение на флаг…

- Да, отрицать. Потому что подобное «перемещение» клиентов выглядит, как «ухудшающий отбор», когда из банков переходят некие «плохие» клиенты. Отчасти это справедливо, но нельзя говорить, что именно на этом построен бизнес МФО. Более того, в последнее время наметился довольно интересный тренд роста онлайн-выдачи займов. При этом доля онлайн-кредитования силами МФО выше, чем аналогичный показатель по банковскому рынку.

Интересно, что люди, обращающиеся за онлайн-займами в МФО, в массе своей ранее никогда не работали с микрофинансистами и, зачастую, не хотят становиться банковскими клиентами. Это новая генерация клиентов, которая имеет достаточно специфический спрос. Индивидуальные предприниматели, фрилансеры, студенты… Та аудитория, которая хочет быстро, без лишних бюрократических процедур, без посещения банковского офиса получить небольшую сумму на короткое время, чтобы закрыть «разрыв ликвидности» в личных финансах.

Но остается проблема и традиционной аудитории МФО. Просрочка в этом секторе существенно выше, чем у банков. Поэтому, возвращаясь к вопросу о пропорциональном регулировании, я не думаю, что оно станет драйвером рынка. Банки могут заинтересоваться отдельными МФО (с более низкой просрочкой, качественной клиентской базой, продвинутыми технологиями и так далее).

- Пресловутый регулятивный арбитраж?

- Не думаю, что тут мы видим регулятивный арбитраж в чистом виде. Если в двух словах объяснить, то это когда два субъекта работают в схожих отраслях, с похожими продуктами, но имеют при этом разный уровень жёсткости регулирования. Поэтому клиенты могут «перетекать» к той организации, регулирование которой мягче. Но если мы посмотрим на новую клиентскую генерацию в МФО, на мой взгляд очевидно, что она прошла бы «фейс-контроль» и в банках.

- Не могу не спросить про ситуацию с аккредитацией отечественных рейтинговых агентств, отталкиваясь от январского заявления Сергея Швецова о том, что двух рейтинговых агентств в принципе достаточно, чтобы обслуживать емкость российского рынка. НРА пока не смогло получить аккредитацию и попасть в реестр. Но попыток её получить вы не оставляете – как стало известно, НРА даже привлекло PwC к работе над рейтинговыми методологиями…

- Я бы начал с того, как мы, вообще, пришли к этой ситуации. Идея была в том, чтобы создать более правильное и соответствующее международным нормам регулятивное поле в этой сфере. Чтобы и сами агентства соответствовали этим нормам, и применение рейтингов осуществлялось в нормах международного права. Власти пошли по пути регулирования этого рынка законом – вышел ФЗ-222 «О рейтинговых агентствах». Дополнительно имелась и политическая составляющая – иностранные рейтинговые агентства полуофициально заявили о том, что не будут подавать документы на получение российской аккредитации, поскольку наши нормы, порой, противоречат международным (например, предъявляемым Комиссией по ценным бумагам США). Соответственно, их рейтинги теперь не могут использоваться внутри страны ни для каких целей.

- И у наших агентств появился шанс на импортозамещение…

- Да. Но на выходе мы получили всего два аккредитованных агентства. Мы, конечно же, будем подавать новую заявку на аккредитацию, с учетом замечаний, которые были получены от регулятора. Не могу сказать, что они были принципиальными или радикальными, требующими пересмотра всей нашей модели, но мы внесли определенные изменения в свои методики и процедуры. В том числе, консультируясь с иностранными рейтинговыми агентствами и аудиторами, чтобы еще раз проверить методологии.

Мы рассчитываем, что обновленный пакет документов будет оперативно рассмотрен Центральным банком. Ни на одном рынке не может быть такой ситуации, когда существовало бы необходимое и достаточное (конечное) число участников. Достаточно тех участников, кто выдерживает конкуренцию и соответствует требованиям. Это касается и банков, и страховых компаний, и рейтинговых агентств – всех игроков рынка.

- А иностранцы вернутся на российский рынок?

- В долгосрочной перспективе, думаю, да. Это вопрос переговоров, возможно какой-либо корректировки требований. Мне кажется, что конкуренция – добросовестная, без преференций кому-либо из участников рынка – будет полезна. Даже с крупнейшими мировыми игроками.