Как российский банковский сектор перешел под контроль государства

В 2017 году расчистка банковского сектора, следуя принципам диалектического материализма, перешла из количества в качество. ЦБ отозвал меньше лицензий, чем раньше, но начал в буквальном смысле перекраивать рынок, добравшись до системно значимых игроков и радикально изменив механизм санации. В результате государство получило контрольную долю банковской системы страны и вряд ли на этом остановится. Регулятор уверен, что нашел оптимальный способ решения проблем, и обещает вернуть банки в частную собственность. Но реалистичность этого вызывает обоснованные сомнения.

Уходящий год показал, что неприкосновенных банков в России больше нет. Если как таковых лицензий ЦБ в 2017 году отозвал вдвое меньше, чем в 2016 году, всего около 50, то масштаб и состав банков, которые либо ушли с рынка, либо отправились на финансовое оздоровление, год назад показались бы невероятными.

Еще тогда вскрылись проблемы у двух крупных игроков из топ-50 — Татфондбанка и «Пересвета», и поначалу в их крах никто не верил. Оба ведь «не с улицы»: в Татфондбанке значительная доля у Татарстана, а «Пересвет» исторически связан с Русской православной церковью. Но весна 2017 года все расставила по местам: Татфондбанк потерял лицензию, «Пересвет» ушел на санацию в подконтрольный «Роснефти» Всероссийский банк развития регионов. Точно так же мало кто верил, что реально под нож пойдет из первой тридцатки банк «Югра» Алексея Хотина, о проблемах которого весь рынок прекрасно знал не первый год. Так что ЦБ в июле открыл новую главу в кампании по расчистке сектора: «Югра» потеряла лицензию, невзирая на ожесточенное сопротивление и возмущение владельца.

Но даже после этого передача в новый Фонд консолидации банковского сектора (ФКБС) одного за другим сразу двух системно значимых банков — «ФК Открытие» и Бинбанка, а затем и Промсвязьбанка вызвала шок и показала, что правила игры регулятора принципиально изменились. И к концу года на базе этих примеров уже можно попытаться обобщить новые правила игры ЦБ по оздоровлению банковского сектора.

Случай с «Югрой» показывает: регулятор не будет возиться с банками, отзыв лицензии у которых не повлечет проблем для других участников рынка и крупных предприятий. «Югра» была ориентирована на привлечение средств населения и их размещение в активы неудовлетворительного качества, бизнес-модель банка основывалась на финансировании проектов, связанных с его бенефициарами. «Югра» не кредитовала граждан в серьезных объемах, равно как и «посторонние» компании. Банки же, переданные ФКБС, несмотря на все проблемы (даже криминального характера, как в Промсвязьбанке), вели реальный бизнес и были связаны с другими крупными кредитными организациями и клиентами. Претензии ко всем трем группам у ЦБ возникли разные, но в целом сводились к нехватке капитала, высокой концентрации плохих активов, неработающей бизнес-модели.

Регулятор не скрывал, что, как и в случае с «Югрой», знал о проблемах довольно давно, не меньше года, и искал пути решения. Оставить как есть, дав собственникам время на восстановление? Это было сделано во всех случаях. Но акционерам новый капитал из собственных ресурсов взять было негде, прибыль оказалась недостаточной, дыры в капитале только росли. Ведь параллельно тот же ЦБ ужесточал регулирование, переходя на новые базельские стандарты достаточности капитала.

Для отзыва лицензий санированные игроки были слишком велики и могли утянуть вслед за собой значительную часть банковской системы. Привлечь внешних инвесторов? Крупнейший совладелец «Открытия» Вадим Беляев пытался договориться с Сулейманом Керимовым. Глава группы «Сафмар», в которую входил Бинбанк, Михаил Гуцериев искал помощи за границей, а совладелец Промсвязьбанка Дмитрий Ананьев надеялся на поддержку совладельца НОВАТЭКа Леонида Михельсона. Однако вкладываться в банки, о трудностях в которых как минимум ходили обоснованные слухи, никто не решился. На регулятора же давили очевидные проблемы с ликвидностью: нельзя было допустить, чтобы такие крупные банки перестали платить, получили картотеку и лишись лицензии автоматом.

В результате самой яркой тенденцией в банковском секторе РФ в 2017 году стало усиление и без того высокой доли государства. По данным рейтинга «Интерфакса», на 1 октября 2017 года доля крупнейших банков с госучастием, Сбербанка и ВТБ (с учетом присоединяемого ВТБ 24) в активах всей системы составляла 46%. С учетом новых активов ФКБС она уже превысила контрольную. ЦБ, выступающий сейчас одновременно владельцем и регулятором банков, уверяет, что это ненадолго: он намерен оздоровить три банка меньше чем за год, потратив около 1 трлн руб. (нет-нет, на инфляцию и процентные ставки это влияния не окажет, уверяют в Банке России), еще за пару лет сделать их «эффективными» и предложить инвесторам. Но удастся ли это сделать — большой вопрос. Основанием для сомнений могут служить ситуации с «Глобэксом» и Связь-банком. Их финансовым оздоровлением занимался Внешэкономбанк, который безуспешно пытался продать санированные банки два года. Так они и остались государственными.