Юань и доллар: кто слабее?

Все развивающиеся рынки пытаются поддержать свои валюты против доллара, но безуспешно.

Как и предполагалось, торговая война США и Китая начала обретать черты еще и валютной войны, хотя, вопреки ставшему уже популярным мнению, таковой не является. Принудительная девальвация национальной валюты Поднебесной (Национальный Банк Китая не играет на понижение, как сейчас модно говорить, а принудительно снижает курс юаня на материковых биржах, дабы компенсировать валютные потери) вредна скорее США, чем Китаю – при аномально низкой для развивающейся страны инфляции дешевый юань открывает более широкий простор для торговых маневров. Другое дело, что заложником этого противостояния являются другие развивающиеся страны, крайне чувствительные к колебанию цен на мировых товарных и сырьевых рынках.

Начнем несколько издалека: с июня валюты фактически всех основных развивающихся стран резко снизились к доллару. Помимо сугубо политически мотивированного обвала лиры, курс которой достиг исторического минимума к доллару, в лидерах, как всегда, Чили, Аргентина, Мексика и ЮАР, только во 2 квартале потерявшие порядка 6% к доллару. Скажем, Национальный банк Аргентины к концу июля потратил более 10 млрд. долларов на стабилизацию своей валюты – и безуспешно. Результат: продолжающееся плавное снижение при минимуме волатильности (то есть валютный рынок страны тоже страдает). К лету волна докатилась до России, и в начале августа рубль обновил минимум с апреля 2016 года, опустившись до 68 рублей за доллар. Понятно, что это экстремальное снижение – явление временное, так как произошло оно на фоне нового витка геополитической напряженности. ЦБ и Минфин пока никаких мер по поддержанию рубля не анонсировали, кроме того, что просто ушли с рынка. Однако от падения валют развивающихся стран страдают в первую очередь развитые, так как они теряют рынки сбыта. Скажем, фунт на днях опустился до минимальных значений за последние два года, что с одной стороны должно бы помочь британскому экспорту, с другой же – непременно разгонит инфляцию к концу летнего сезона, что станет еще одним ударом по карману британских граждан. Неопределенность вокруг заградительных тарифов для китайских товаров (как, впрочем, и до сих пор по факту отсутствие планов по дальнейшему торговому и экономическому сотрудничеству с ЕС) добавляет нервозности инвесторам, работающим на британском рынке, а это ставит фунт и валюты развивающихся стран, поддерживающие тесные торговые отношения с Великобританией, в довольно уязвимое положение. Дальнейшее снижение фунта против доллара невозможно нивелировать внутренними мерами по поддержке валют развивающихся стран: они будут снижаться в среднем на 15% сильнее.

Текущая же ситуация такова: все без исключения интересные развивающиеся рынки стремятся поддержать свою валюту против доллара, однако успехов пока не достигла ни одна из них. Пока что цены на импорт в США с июля снизились в среднем на 0,3%, приблизительно такое же снижение показали данные с июня по июль. Однако благополучие американского импорта совсем не говорит о развитии торговых отношений: объемы импорта в США за июнь-июль снизились по разным данным от 2 до 3%, эта тенденция продолжается.

Мало того, ослабление валют и торговых позиций развивающихся стран, как следовало предположить, негативно отразилось на состоянии долга развивающихся стран. Особенно тяжело в ближайшие дни может прийтись Аргентине, Венгрии, Польше и Чили, внешний долг которых в валюте превышает 50% их ВВП. Угроза хотя бы технического дефолта хотя бы одной из этих стран станет сигналом для инвесторов избавляться от долговых бумаг развивающихся стран, а значит – доходность по таким гособлигациям, в том числе и ОФЗ, номинированным в долларах и евро, начнет стремительно расти. Для России, как и для остальных развивающихся стран, финансирующихся в основном за счет долга, это будет означать значительный рост стоимости заимствований, а значит – золотовалютные резервы продолжат таять, а пополняться, увы, ощутимо не станут. 

Под влиянием всех этих факторов экспортеры (за исключением нефтегазового комплекса) вынуждены будут повышать маржу, дабы остаться прибыльными. Это как цепная реакция повлечет за собой повышение общемировых цен на все группы товаров, в том числе и подготовленное сырье, от которого в значительной мере зависит российская промышленность.

В настоящее время от нисходящего тренда курса валют развивающихся стран выигрывает только Германия, показавшая во втором квартале рост экономики в 0,5% и 1,8% год к году соответственно (при том, что средневзвешенный рост стран еврозоны – 1,5%). С одной стороны, это хорошо, но с другой – разница между Германией и другими странами еврозоны увеличивается, и доходность по немецким гособлигациями, снизившаяся до 0,3% при инфляции в более чем 1% и на фоне растущей доходности по долговым бумагам других стран ЕС, тому доказательство. Для Германии, скорее всего, текущие валютные кульбиты закончатся положительно, но что делать другим странам? Несмотря на то, что рубль на неделе отыграл часть падения, уверенность в том, что до конца года он вернется к отметке 57-58 рублей за доллар тает на глазах. Надежд на возвращение прежнего курса турецкой лиры вообще больше нет. Китайская же экономика чувствует себя достаточно комфортно с девальвированным юанем, и неплохо будет чувствовать себя при начале обратных процессов, так как эти валютные колебания компенсируются стремительно развивающимся внутренним рынком и бешенным даже по меркам развивающихся стран ростом ВВП. Остальные же страны – заложники поведения доллара. Сейчас ситуация выглядит именно так: пока не развернется юань, все усилия центробанков развивающихся стран по стабилизации своей валюты, к сожалению, фактически бесполезны.