Константин Угрюмов: «Не думаете о старости в тридцать лет? Значит, потом не плачьте, что везде опоздали»

Глава Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов (НАПФ) Константин Угрюмов высказал свое мнение о том, почему Правительство РФ не устраивает обсуждаемая концепция индивидуального пенсионного капитала (ИПК), и описал три сценария дальнейшего развития пенсионной реформы в России.

- Недавно Правительство РФ вернуло в Минфин концепцию ИПК (индивидуального пенсионного капитала) с требованием в очередной раз ее доработать. Почему это снова произошло, и какие положения концепции, на ваш взгляд, нуждаются в доработке?

- Это произошло потому, что концепция ИПК никому в Правительстве не нужна, кроме Минфина и Центробанка. Давайте поговорим о том, что было раньше. Существовала система ОПС (обязательного пенсионного страхования), я имею в виду накопительную часть трудовой пенсии. Взносы поступали автоматом от работодателя в выбранный негосударственный пенсионный фонд либо управляющую компанию. Если человек не выбирал НПФ или УК, то взносы за него поступали во Внешэкономбанк. Деньги, которые приходили в НПФ и Внешэкономбанк, инвестировались. Они вложены в определенные инструменты.

С 2014 года поток взносов прекратился. Никакие взносы вообще никуда не поступают. Идет переток денег из фонда в фонд, из фондов назад в ВЭБ, из ВЭБа в фонды. А для того, чтобы эти деньги взять, что нужно сделать? Продать активы. Каждый год ВЭБ передает в негосударственные пенсионные фонды примерно по 250 млрд рублей. Это деньги людей, которые сделали выбор в пользу НПФ. И откуда ВЭБ эти средства берет? Он вынужден продавать активы, в которые вложился. Купил эти активы ВЭБ по одной цене, сегодня они на вторичном рынке могут стоить на 30% дешевле, поскольку это гособлигации. Соответственно, в отсутствие притока средств и государственная управляющая компания, и негосударственные пенсионные фонды, а точнее их клиенты, несут убытки. Причем убытки существенные. И никого это не волнует.

В 2012 году с подачи Ольги Голодец, заместителя председателя правительства РФ, Правительство приняло Стратегию развития пенсионной системы, в которой написано, что есть государственная, страховая, корпоративная и добровольная пенсия. И все. Там нет никакого ИПК. Поэтому ИПК Правительству не нужен. И теперь всё, что ни предлагают, чтобы спасти накопительную систему, социальный блок Правительства не устраивает. А систему надо спасать. Либо закрывать, национализировать все и говорить: «Ребята, у нас ничего не получилось». Но это же никто не хочет делать. А если не закрывать, то необходимо что-то предпринимать. Вот это «что-то» и пытаются предпринять Центробанк и Минфин. А все остальные ставят палки в колеса. Есть отзыв Минтруда, там написано черным по белому: такого вида пенсии, как ИПК, вообще-то не существует.

Поэтому обсуждать концепцию ИПК с точки зрения содержания смысла никакого нет. Минфин тоже уже устал от всего этого, он ведь просто выполняет поручения. Причем в последнем поручении аппарата Правительства, в отличие от предыдущего, вообще не указаны сроки исполнения.

- Ваш прогноз состоит в том, что концепция ИПК не будет принята?

- Не будет, и детали обсуждать бесполезно. Можно представлять себе какую-то идеальную модель, но это просто гадание на кофейной гуще.

- Ранее высказывалось неодобрение идеи автоподписки граждан на взносы в ИПК. Это лишь повод для критики концепции?

- Конечно. Что касается автоподписки, то здесь ситуация смехотворная. Говорят, ее устанавливать нельзя, потому что это противоречит закону. Если кому-то это было бы нужно, то поменяли бы закон. Автоподписки существуют во многих странах: в Чехии, Новой Зеландии, Великобритании и т.д. Более того, Юридическая академия имени Кутафина, которой Банк России заказал исследование, дала заключение, что автоподписку устанавливать можно.

Почему вообще сложилась такая ситуация с накопительной частью пенсии? Потому что у нас не любят и не умеют использовать длинные деньги. У самого государства длинных денег нет. Потому что это деньги уже не бюджетные, когда они попали в частную систему. Их украсть нельзя, их надо возвращать в виде пенсий. При этом проектов настоящих и масштабных для их инвестирования и нет.

- Произошла рейтинговая реформа. Это еще больше усложнит инвестирование пенсионных средств, которые находятся в НПФ?

- Это не окажет негативного влияния. Все необходимые документы будут приведены в соответствие с новыми требованиями. Многим просто не нравятся рейтинги, которые им дает АКРА. Потому что эти рейтинги более адекватные, чем рейтинги западных компаний. Вы же помните, сколько было скандалов во время кризиса 2008 г. У американских компаний, которые лопнули, рейтинги были выше крыши. Поэтому была поставлена задача сделать суверенные рейтинги, и узнать реальное положение дел.

Негосударственным пенсионным фондам это ничем не грозит. Те облигации, которые уже есть на рынке, их продавать не надо, по крайней мере, до лета 2018 года. А новые… Кто хочет, чтобы пенсионные деньги шли на этот рынок, получит необходимые рейтинги. Кто не хочет – значит, не будет получать. Проблемы не у нас, проблемы у эмитентов.

- Но все-таки, не помешают ли эти проблемы эффективно вкладывать пенсионные средства?

- Мы начали с того, что сейчас эффективно вкладывать очень сложно в отсутствие притока денег с рынка. Это закон инвестирования. И чтобы ни говорили наши коллеги из социального блока, никто не может нормально работать без новых взносов. В ущерб клиенту мы вынуждены доставать деньги из инвестиций, чтобы выплачивать сейчас пенсии, чтобы передавать деньги в другие фонды, назад государству и т.д. Это простейшая арифметика, которую должен понимать любой грамотный человек. Коллег из соцблока я безграмотными не считаю, они просто передергивают факты для достижения своих целей. А цели таковы – ликвидация любого рынка в социальной сфере и превращение всего этого в государственный собес.

- Насколько я понимаю, нас ждет продолжение пенсионной реформы в совершенно другом ключе?

- Есть несколько вариантов. Оптимистичный сценарий: вдруг у всех прояснилось в уму или президент сказал, «Надо», и все кинулись реализовывать концепцию. Тогда все сделают: и законы поменяют, и автоподписку сделают. Второй сценарий более реалистичный: года два, по крайней мере, до президентских выборов концепция будет обсуждаться, отправляться на доработку, возвращаться обратно, будут проводиться конференции, будем глаза закатывать, с пеной у рта доказывать, что можно, а что нельзя, а потом это все потихоньку сойдет на нет. А пессимистичный сценарий таков: опять же после президентских выборов скажут: «А, так у вас там проблемы, вы не умеете управлять, ну-ка сдайте все назад государству». В лучшем случае, создадут какой-нибудь государственный накопительный фонд. А в худшем случае, заберут в бюджет, и все. И будете вы получать свою государственную пенсию…

Вот я за 23 года безупречного труда с максимальной зарплатой получил 18 тысяч рублей. Это максимум. Я считаю, что я получил вообще максимум возможного. Я не жалуюсь, это не единственная у меня пенсия. Но все же. 18 тысяч рублей страховой пенсии – это притом, что с еще 1994 года вся моя зарплата «белая» и большая. Все, что сверху, срезалось на всеобщее использование в коллективный солидарный котел. А тебе - только вот такая небольшая часть.

Поэтому копите сами. Берите деньги и несите куда-нибудь. По прогнозам, коэффициент замещения (соотношение средней пенсии и средней заработной платы) к 2025 году упадет до уровня 24% (сейчас он равен примерно 31%). Представьте, какой разрыв…

Константин Угрюмов, глава Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов (НАПФ)
Фото: Альберт Тахавиев, Finversia.ru

- В первом полугодии 2017 года Центробанк зафиксировал 2,6 тысячи жалоб на негосударственные пенсионные фонды. Это в пять раз больше, чем за три предыдущих года. С чем, по вашему мнению, связан такой скачок?

- Причина в том, что начали жаловаться в Центробанк, который сейчас контролирует отрасль НПФ. Узнали, что есть такой мегарегулятор. До этого жаловались в Прокуратуру, в Пенсионный фонд России. Но жалоб действительно стало значительно больше.

Дело в том, что появились фонды, которые принадлежат финансово-промышленным группам, банковским группам, для которых смертельным является переход людей из этих фондов. Это фонды купленные. Не те, хозяева которых годами строили свой бизнес, и у них наработана база клиентов, которые их знают. А здесь речь идет о фондах, которые в свое время с рынка купили. Купили, вложили деньги в свои проекты, а люди узнали об этом и поняли, что, несмотря на какое-нибудь очень красивое название фонда, за ним ничего не стоит. Люди оттуда побежали. Понятно, что единственный шанс фонду в такой ситуации выжить – это выдавать мошеннические вторые заявления, чтобы людей остановить. Кроме того, надо кого-то привлекать, нужны еще деньги. Тогда начинают ходить по домам. Ходят, данные СНИЛС собирают. Потом люди выясняют, что они оказались в каком-то там непонятном фонде. Я сам недавно звонил своему участковому. Он говорит: «Да знаю, отлавливаем их. Но ведь их что-то слишком много стало, десант большой».

Глобальная причина возросшего числа жалоб в том, что нормальный процесс поступления средств в систему прекратился. И отдельным фондам приходится что-то делать – пускай даже мошенническим путем, но либо удерживать, либо привлекать. Иначе катастрофа.

Но вот сейчас в Госдуме председатель Комитета по финансовым рынкам Анатолий Аксаков рабочую группу создал. Будем обсуждать законы о переходах из одного НПФ в другой, о management fee и фидуциарной ответственности, и вообще все, что касается негосударственных пенсионных фондов. По переходам из фонда в фонд НАПФ предложения свои уже направил. Считаем, что они должны осуществляться через единый портал госуслуг (ЕПГУ) – единственный на сегодняшний день защищенный канал. Только его нужно доработать. Сократить возможность перехода из одного НПФ в другой, ограничить такую возможность одним разом в квартал. Также необходим период охлаждения: подал заявление, 30 дней думаешь. В конце концов, тебя найдут, чтобы выяснить, ты ли вообще подавал это заявление.

- Правильно я понимаю, что есть тенденция укрупнения НПФ? Как это происходит: крупные фонды покупают более мелкие?

- Существует тенденция объединения с целью снижения расходов на ведение бизнеса. Требования растут, растет административная нагрузка в связи с переходом на новые формы отчетности, стандарты бухучета. Нас с этим очень торопят. Но сколько кнутом ишака ни бей, он не превратится в арабского скакуна. Если вы на всем российском рынке имеете четырех вендоров, которые до сих пор не могут решить проблему перехода на МСФО, то, о чем можно говорить… Сколько ни кричи «Халва! Халва!», во рту слаще не станет. Поэтому надо реальные сроки ставить. Очень хочется быть передовыми и классными, но почему-то волшебным образом это не получается.

Административные нагрузки растут, требуется больше денег на разработку IT систем, на персонал, и многие фонды просто не тянут. Выход в том, чтобы к кому-то присоединиться, укрупниться. В рамках одной и той же финансовой группы несколько фондов могут объединяться, чтобы сократить издержки, расходы на персонал и т.д.

Банк России придумывает новшества. Они хорошие, очень правильные, но они повышают издержки. Например, система риск-менеджмента. Даже в тучные времена риск-менеджмент имели два-три фонда. Для этого требуются высоко оплачиваемые специалисты, это очень дорого.

Давно говорили, что на рынке останется 25-30 НПФ… Сейчас 74. А еще полтора года назад было 104 фонда. Есть фонды корпоративные, которые, я думаю, найдут возможность сократить издержки внутри группы. Они не будут со своей корпоративной программой ни к кому присоединяться.

ОПС же для некоторых стало проклятием рынка. Ряд собственников фондов, в карман которым поплыли бюджетные деньги, утратили чувство реальности. Люди не поняли, что это деньги государственные, а они только операторы этих денег для того, чтобы те приносили пользу людям. Вот на этом и горит весь сектор НПФ.

- В глобальном пенсионном рейтинге, опубликованном в июле, Россия заняла 40-е место из 43…

- Беда в том, что мы судим о размере пенсионного обеспечения, а надо открыть глаза и посмотреть на размер заработка. Из Москвы страна не видна. У людей реально могут быть зарплаты 5 тысяч рублей, 6 тысяч рублей. И все законно, потому что работают на полставки.

Вот поэтому начинать надо с реформы заработной платы. Государству надо задать вопрос: почему самые бедные люди у нас в стране – это люди не просто работающие, а работающие в бюджетной сфере? Напоминаю, что чиновники и бюджетники – это разные категории. Как раз чиновники получают на пенсии процент от зарплаты, а бюджетники платят страховые взносы, и потом получается, что у них не хватает баллов…

Рассчитать пенсию по новой формуле самостоятельно невозможно, потому что там очень много переменных коэффициентов, которые обновляются каждый год и зависят от макроэкономической ситуации. Стоимость балла периодически меняется. Поэтому надо смириться с тем, что… у вас будет пенсия такая же, как у всех, то есть небольшая, если вы не будете копить самостоятельно.

- Что вы подразумеваете под самостоятельными накоплениями? Взносы в НПФ?

- Кричать «Идите в НПФ!» я не буду. Копите где угодно, только копите. Если ты хочешь уверенно жить в старости, ты должен инвестировать куда-то часть своего сегодняшнего заработка. Я где-то прочитал, что 10% - это нормально. Хотите – складывайте в банк. Сейчас есть разные накопительные счета. Хотите - в страховую компанию, есть накопительное страхование жизни. Хотите – в негосударственный пенсионный фонд. Посмотрите, что вам ближе, что защищеннее. Гарантирование по ОПС сейчас есть. Я думаю, что мы сделаем гарантирование и по добровольным взносам. Хотите 5 - 10 тысяч и больше адекватных, инфляционных рублей ежемесячной прибавки к пенсии – копите.

Есть разные способы инвестирования. Покупайте недвижимость. Инвестируйте в детей. Рожаешь детей, воспитываешь их, даешь им образование и надеешься, что они к старости тебя не бросят. Нормальный вариант, почему нет. Но ты себе должен поставить цель.

Главное понять, что за вас больше никто не отвечает, кроме вас самих. Государство вам будет поддерживать существование, но качество жизни вам никто не обязан поддерживать такое, какое вы хотите. С голоду у нас пенсионеры не умирают. Даже на 5 тысяч можно есть. Вопрос – что, как и в каком количестве. Если я получал 150 тысяч рублей зарплату, а на пенсию выхожу в 15 тысяч рублей, качество жизни у меня резко падает. Образно говоря, государство, как социальное государство, которое никого не бросает, отвечает за хлеб, а вы сами отвечаете за масло и, если у вас есть возможность, за икру. Если бы об этом честно и во всеуслышание заявляли, тогда люди бы задумались. Вы не хотите задумываться о старости в 20 лет? Задумайтесь в 30. Не хотите в 30? Значит, не плачьте в 50, что вы уже везде опоздали.

Система индивидуального пенсионного капитала в том виде, в котором она предлагалась изначально, с автоподпиской, должна была заменить систему обязательного пенсионного страхования для того, чтобы система ОПС не рухнула финансово. Ее искусственно государство превращает в пирамиду. Потому что оно перестало выплачивать взносы, создает такие условия, что люди будут терять там деньги. И это не мы придумали, а государство. Сначала оно систему создало, а потом начало ее уничтожать, ответственность при этом перекладывая на частников.

Любое добровольное вложение денег – это правильно. Такое, как ИПК. Но мы считаем, что людей надо стимулировать. И у государства есть возможность, пускай небольшие деньги, но на это выделять. Скажем, 50 копеек на каждый рубль, перечисленный гражданином в ИПК, добавлять из гос. источника. Но об этом пока на бумаге даже речи не идет.

Есть другой важный момент. Сегодня существуют добровольные корпоративные системы. В той концепции, которую мы увидели, есть попытка их ликвидировать, предоставив большие льготы ИПК, а льготы у добровольных систем изымая. Это некая попытка деньги из добровольных систем, куда люди откладывали сами вместе с работодателем, перекачать в ИПК, который действует по другим правилам. Наша позиция заключается в том, что это неправильно. Добровольные корпоративные системы должны оставаться тем, чем являются, а ИПК должен существовать параллельно с ними.