Бор-2018, день второй. Конкуренция, как и было сказано

Точнее сказать, центральной эту тему заявила глава Банка России Эльвира Набиуллина, определив развитие здоровой конкуренции как «ключевой приоритет».

Справедливости ради стоит отметить, что проблема конкуренции поднимается на любом более или менее значительном банковском мероприятии. Но чаще в негативном ключе — как эта конкурентная среда тут и там нарушается, как «рядовые» банки не допускают к бюджетным деньгам и кредитным программам, как банковские гиганты беззастенчиво переманивают клиентов у тех, кто не так могуч. Соответственно, вопросы регулятору: куда он смотрит и что собирается со всем этим делать?

Поэтому когда Эльвира Набиуллина обозначила главную тему своего выступления, народ обострил внимание, ибо ответа на свои вопросы банкиры дожидались давно. А тут вот ответы, да ещё из первых рук.

Однако прежде всего председатель Банка России заявила, что политику оздоровления рынка регулятор будет продолжать (видимо, как иллюстрация к этому намерению — сегодняшние минус две лицензии), но на этом фоне выиграют банки с адекватной структурой и здоровым бизнесом.

Общую ситуацию в банковском секторе на сегодняшний день спикер назвала «вполне приличной». Правда, прибыль в 2017 году сильно не дотянула до показателя 2016-го, но глава ЦБ объяснила это тем, что «сказались решения о санировании нескольких крупных банков». Кто больше всех заработал, не уточнялось, но это, собственно, и так известно — «секрет Полишинеля». То, что вместо прежних 178 убыточных банков по итогам 2017 года стало всего 140, с одной стороны обнадёживает, с другой — настораживает. Потому что если прежде убыточные банки выровнялись, это хорошо, а если их просто «ушли» с рынка, дабы не портить общую картину… Примерно то же двойственное ощущение и от роста резервов, которых стало формироваться гораздо больше. Если это свидетельствует об активизации кредитования — один расклад, а если резервы выросли за счёт переквалификации ссуд в более низкую категорию, требующую стопроцентного резервирования, радоваться вроде бы и нечему.

Иными словами, сами себе показатели значат много, не отнюдь не всё. Все мы были свидетелями того, как едва ли не одночасье рушились «банки-пылесосы». Глава ЦБ назвала типичные причины банковских катастроф: занижение кредитных рисков и завышение стоимости залогов, схемное формирование капитала и, наконец, «пресловутая модель финансирования бизнеса собственников банка», которая «неизбежно приводит к краху». Не говоря уже о таких, по её выражению, «одиозных причинах», как вывод активов, фальсификация отчётности или забалансовые вклады.

Какое всё это имеет отношение к конкуренции? Самое непосредственное, на мой взгляд. В борьбе за клиента, за долю рынка, за прибыль хороши далеко не все средства. Как сказала Эльвира Набиуллина, «основная проблема в том, что добросовестные банки конкурируют с недобросовестными». Я бы уточнила: вынуждены конкурировать. И, видимо, задача регулятора в том и состоит, чтобы ставить недобросовестных конкурентов на место. И если это необходимо — да, очищать от них рынок. Хотя глава Центробанка подчеркнула, что постепенно от «карательного» надзора регулятор намерен перейти преимущественно к консультативному. Что, впрочем, не исключает тщательности «присмотра» и жёсткости надзорных мер.

Одна из вечных проблем — участие в конкурентной борьбе банков разных размерных групп. Ну, право, как может конкурировать банк из четвёртой сотни с Топ-5, например? А они впрямую в поединке и не сходятся, разве что «большой брат» решит поживиться клиентской базой маленького, но это вряд ли. Другое дело, что они в изначально неравных условиях и по всем другим статьям. Возможности — принципиально разные, а требования одинаковые, что по нормативам, что по Базелю. Так, во всяком случае, было. И так, обещают там, отныне не будет. Потому что — пропорциональное регулирование, задуманное именно для того, чтобы как-то выровнять баланс возможностей и требований. Напомню, что первоначально многие мелкие и небольшие банки отнеслись к идее базовой лицензии подозрительно. И, как выяснилось, не напрасно. Предположим, запрет работать на международных рынках их не волнует, они там сроду и не работали. А вот отстранение от кредитования муниципальных структур по таким банкам, особенно в регионах, ударило бы больно. Есть и другие опасения, которые банкиры высказывают и на конференциях, и в письмах. К ним прислушиваются и стараются по возможности внести коррективы в неотработанные ещё положения. Что само по себе — добрая примета.

В результате такого диалога настроения в банковской среде меняются и, по словам Эльвиры Набиуллиной, сейчас уже около трети российских банков готовы перейти на базовые лицензии: «Этот год — переходный, банки должны выбрать между базовой и универсальной лицензией. Мы ни в коем случае не смотрим на банки с базовой лицензией как на второстепенные — напротив, считаем, что они должны стать опорными для реализации перспективных проектов на региональном уровне, для развития и поддержки малого и среднего бизнеса. И приложим все усилия для того, чтобы них были созданы благоприятные конкурентные условия». Более того, регулятор в известной степени делает ставку на небольшие региональные банки, способные реально финансировать экономику на местах.

Но тут возникает ещё одна коллизия. Мало того, что «своих» банков в регионах осталось — раз-два и обчёлся, так ещё их не слишком-то вовлекают в программы, к примеру, той же корпорации МСП. То есть они бы и рады вовлечься, но «не отвечают требованиям», в частности, по размерам капитала. Между тем, малый бизнес — как раз целевой клиент вот таких же малых банков, которые имеют возможность работать с ним не по конвейеру, а индивидуально, строго следуя принципу «знай своего клиента». Судя по высказанным Эльвирой Набиуллиной намерениям регулятора, Центробанк готов взаимодействовать с корпорацией МСП, чтобы находить взаимоприемлемые варианты сотрудничества с небольшими банками. Одно из возможных нововведений скорого будущего — замена критерия по размеру капитала соответствующим рейтингом, выданным российским агентством. Наверное, это не единственная мера, но принципиальная.

Продолжая тему конкуренции, глава Банка России сказала о том, что, конечно же, от регулятора зависит то, в какой системе координат работают банки. Только от самих банков добросовестность конкуренции зависит ещё больше. И случаи «выпадения» из нормальной системы координат Центробанк намерен выявлять. Причем речь идёт не только о проявлении недобросовестности по отношению к коллегам, но и о навязывании услуг клиентам, намеренном искажении информации о продуктах и так далее. «В этом контексте особую важность приобретают поведенческий надзор и разработка этических стандартов банковской деятельности. Мы будем и дальше продвигаться в разработке законодательства о квалифицированных и неквалифицированных инвесторах, чтобы оградить последних от рисков, которые они не могут понять и просчитать».

Разумеется, разговор о конкуренции никак не мог обойтись без темы финтеха, но о нём Эльвира Набиуллина говорила спокойно, что было приятно слышать в противовес едва ли всеобщему финтех-фанатизму. Понятно, что и здесь в наиболее выгодном положении оказываются более крупные кредитные организации, располагающие возможностями как купить, так и разработать своими силами саамы современные технологии. Но это отнюдь не значит, что более скромные банки останутся за бортом цифровой трансформации. В частности, важную задачу Банка России Эльвира Набиуллина видит в создании общей, доступной всем участникам рынка инфраструктуры: «Наша цель в том, чтобы можно было избежать монополии в этом вопросе со стороны крупных банков, которые имеют необходимые возможности для развития собственных инфраструктур».

В лучших традициях встреч в Бору после выступления председателя Банка России банкиры получили возможность задать ей вопросы. Как правило, они касаются каких-то конкретных документов или ситуаций. Но один вопрос всколыхнул зал: одного из банкиров интересовало, почему по отношению к частным банкам используется негативная риторика, из которой следует, что хорошими могут быть только госбанки, а совсем не частные? Эльвира Набиуллина, как могла, успокоила спросившего: «Для нас нет разницы, частный банк или государственный. Критерий — добросовестность. И это не риторика, а позиция».

Московская область.