Денежные власти РФ приняли экстренные меры для поддержки рубля после обвала нефтяных цен

Объявленные в выходной день в России экстренные меры Центробанка о приостановке покупок валюты и намерение Минфина продавать валюту ФНБ на рынке могут смягчить реакцию курса рубля на падение нефтяных цен при открытии торгов во вторник, но вряд ли окажут сильное влияние. Могут потребоваться реальные продажи валюты для поддержки национального рынка, считают экономисты.

Евгений Кошелев, Росбанк:

“Приостановка покупок в текущей ситуации очевидна. Продажа валюты в рамках бюджетного правила теоретически возможна не ранее апреля. Однако в такой ситуации как бы не оказаться в ситуации повышения ставки.

Движение курса может быть любым, и я бы не стал очерчивать границы для эмоционального рынка”.

Искандер Луцко, ITI Capital:

“Я думаю, что завтра рубль отскочит на интервенциях, будет в коридоре 70-74 рубля за доллар торговаться.

Денежные власти будут увеличивать объемы продажи, чтобы стабилизировать курс рубля и заставят экспортеров продавать валютную выручку, как в декабре 2014 года, повышением ставки здесь сильно не помогут.

Учитывая объем доступных средств, я бы сильно насчет рубля не волновался, с 2014 года резервы выросли с $370 миллиардов до $570 миллиардов”.

Кирилл Тремасов, Локо-Инвест:

“Это абсолютно правильное решение, хотя сильного влияния на рынок оно не окажет. Как мы уже писали ранее, с апреля ЦБ, скорее всего, начнет продажу валюты (если нефть будет оставаться ниже цены отсечения по бюджетному правилу - $42,4).

Очевидно, что Минфин прекратит на время размещение ОФЗ (на этой неделе точно нет смысла размещать).

Будет ли ЦБ вынужден повысить ставку, как это было в 2014 году? Тогда ситуация была намного острее. Макроэкономическая конструкция тогда была совершенно иной – ещё не была проведена бюджетная консолидация, меньше были резервы, не было инфляционного таргетирования (рубль был отправлен в свободное плавание лишь в ноябре 2014 года).

Эластичность потребительских цен к курсу валюты была существенно выше (произошедший сейчас обвал рубля должен добавить к росту инфляции 0,5-1%, и это совершенно некритично). Наконец, банковская система тогда столкнулась с масштабным изъятием денег с депозитов (Греф позднее заявлял об оттоке 1,4 триллиона рублей). Сейчас, нам кажется, ничего подобного быть не должно. Мы считаем, что пока спешить с повышением ставки не стоит”.

Дмитрий Долгин, ING:

“Приостановка покупок валюты может несколько смягчить негативный эффект внешнего фона, но вряд ли сильно. При ценах на нефть в районе отсечки чувствительность курса к нефти ближе к значениям, которые были до введения бюджетного правила. То есть волатильность может быть высокой.

Возможно, что продажи валюты могут начаться с опережением, то есть не дожидаясь, пока снижение цен на нефть транслируется в низкие доходы бюджета в марте-апреле.

Дополнительный фактор риска для валюты - это глобальный risk-off, который продолжается.

В 2018 году ЦБ повысил ставку в два шага на 50 базисных пунктов, но тогда восприятие инфляционных рисков было выше. Сейчас, вероятнее всего, можно будет говорить о паузе в снижении.

С одной стороны, официальные представители России довольно долго заявляли о неготовности углублять сокращение добычи, но, с другой стороны, полный отказ от всех предыдущих соглашений (со стороны ОПЕК) все же стал сюрпризом, по крайней мере, для рынка.

Пока динамика цен на нефть не выходит за пределы просчитанного ЦБ рискового сценария, по которому среднегодовая цена в 2020 году составляет $25 за баррель”.

Олег Вьюгин, глава набсовета Мосбиржи:

“Достаточно авантюристский шаг (выход из сделки). Конечно, соглашение с ОПЕК не могло быть вечным, в конечном счете должен быть рынок. Просто уходить от этого тактически нужно было более аккуратно, договориться о постепенном мягком выходе. Потому что еще и коронавирус создает неопределенность.

Есть еще шанс вернуться к переговорам, но он очень маленький. Если не вернемся, сначала пройдем через низ - $30 за баррель. Паника будет недолгой, сейчас происходит нормальное резкое движение рынка, когда пытаются уйти совсем на дно. Трудно предсказать, но если будет действительно ценовая война, как говорят арабы, как минимум второй-третий квартал - $30-35 за баррель, потом цена пойдет вверх, но не сильно, может, $40-45. Про $60 можно не вспоминать.

Реакция рубля - это спазм. Если Минфин будет активно продавать валюту, рубль со временем вернется к 70 рублям за $1, будет на уровне 68-69 рублей за $1. Предложение валюты, которое ушло из-за цены на нефть, будет компенсировано Минфином. В соответствие с правилом, Минфин будет продавать не сию минуту, так как берет среднюю цену за период. Если сегодня цена $31, это не значит, что он сразу должен продавать.

Катастрофы не будет, но дополнительные риски возникают - инфляция из-за девальвации рубля, что нежелательно с политической точки зрения, ставки перестанут снижаться, что неприятно для банков. На финансовом фронте позитива нет никакого.

Надо понимать, какая долгосрочная цель, за что мы платим такими последствиями. Сказано, что цель - сохранить долю рынка и не отдавать ее сланцевым производителям. Но тогда надо жить довольно долго при низком уровне цен, а это полностью меняет всю макроэкономическую конструкцию, которая была выстроена. Другой риск - никто не доказал, что не найдутся технологии, которые будут позволять и при низких ценах сланцевую нефть добывать. Плюс, у российских компаний сильно нарастить добычу возможности нет без больших вложений”.