Джон Харди: «Кривая восстановления будет находиться где-то между U-образной и L-образной кривой»

Джон Харди, главный валютный стратег Saxo Bank, в интервью порталу Finversia.ru. рассказал, что для полного восстановления мировой экономики потребуется не менее 5-6 лет, дал оценку действиям российского ЦБ и поделился своими размышлениями, что ждёт мир после пандемии – инфляция или дефляция.

– Джон, кризис, вызванный нынешней эпидемией, ещё не начал стихать, но эксперты уже предупреждают, что восстановление прибылей корпораций до нормальных уровней займет не менее четырёх лет. Согласны ли вы с этим?

– Если ориентироваться на финансовый кризис 2008–2009 годов, то именно тогда восстановление прибылей корпораций заняло четыре года. Но с учетом того, что нынешний кризис намного глубже и имеет более структурный характер, восстановление экономики может продлится еще дольше. Фактически, у нас есть некоторые основания полагать, что прибыли достигнут докризисного уровня через 5-6 лет или даже позже.

– Чем, в первую очередь, нынешний кризис отличается от кризиса 2008 года? И кто в этот раз пострадает больше всего?

– Причиной экономического кризиса 2008 года стала слишком высокая концентрация рисков в чрезвычайно закредитованной финансовой системе. Да, схлопывание финансового и кредитного пузырей причинили экономике реальный вред, но тогда была возможность воздействовать на непосредственную причину этой проблемы. При этом имелось пространство для политического регулирования, то есть учётные ставки были достаточно высоки, чтобы их понижение оказывало существенный эффект, количественное смягчение было новинкой для рынка и т.д. Сейчас же мы наблюдаем сильнейшее и очень необычное падение реального спроса. Экономика замедляется по-настоящему, при том, что ставки центробанков уже находятся на очень низком уровне. А в Евросоюзе и ряде других стран стали даже отрицательными! Сильнее всего пострадает показатель количества рабочих мест и небольшие компании, которые не получат помощи во время кризиса. Восстановление уровня занятости всегда идет очень медленно по сравнению со скоростью её падения. Кроме того, обвал цен на нефть окажет сильное негативное влияние не объём поставок в будущем, так как настолько низкие цены заставляют нефтедобывающие компании отказываться от инвестиций в разработку новых месторождений и тому подобных проектов.

– Почему регуляторы по всему миру лечат новую болезнь старыми средствами? Они правда всё ещё считают, что решить проблему – это залить рынок деньгами?

– Непосредственная реакция центробанков на аварийные ситуации всегда одинакова и абсолютно оправдана: они обеспечивают ликвидность и печатают деньги, потому что без этого немедленно начнется вал дефолтов и банкротств даже среди солидных компаний. В кризис они всегда делают именно это в первую очередь, даже если им можно задать разумный вопрос, почему они так долго придерживались настолько мягкой политики (очень низкие учётные ставки, количественное смягчение и т.д.), что в системе возникло столько избыточной задолженности с высоким риском.

– Как вы считаете, станет ли мир более глобальным после пандемии? Или мы увидим рост протекционизма?

– Я думаю, что возникнет мощный политический запрос на гарантии локального производства многих – не только базовых – но и более сложных товаров. Как минимум, возникнет спрос на создание локальных производств по созданию лекарств и средств индивидуальной защиты.

Характер же нынешней пандемии может сильно сократить количество поездок в ближайшие годы и затруднить международные путешествия. В целом, я считаю, движение в сторону протекционизма уже началось: это подтверждает как политика Трампа «Америка прежде всего», так и торговая война между США и Китаем.

– Что будет после кризиса – инфляция или дефляция?

– Когда мир входит в кризис, имея слишком большой объём долга, в первое время возникает огромный риск дефляции, поскольку новые кредиты становятся недоступны, растут невыплаты по существующим долгам, а спрос падает. Но мы считаем, что регуляторы сосредоточатся на печати денег не столько чтобы поддержать рынок активов, сколько для прямого вливания в экономику из популистских соображений. Вероятно, это станет фактором роста инфляции для реальных товаров и – хоть и в меньшей степени – для финансовых активов. Если подумать, то последние десять лет всегда были причины для инфляции финансовых активов.

– Считаете ли вы, что Банк России делает достаточно для смягчения негативных последствий «коронокризиса»?

– Российский ЦБ действует в очень неблагоприятных обстоятельствах, поскольку именно сейчас рухнули цены на основные экспортные товары России – нефть и газ. Поэтому в таких обстоятельствах российский ЦБ справляется. я считаю, не хуже, чем можно было ожидать. И к тому же заслуживает отдельного уважения от мировых рынков за то, что не стал снижать ставки так сильно, как центробанки некоторых других крупных развивающихся стран. Иными словами, у ЦБ нет другого выхода, кроме как обеспечивать как можно больше ликвидности и вместе с правительством поддерживать доверие к крупным банкам и финансовой системе в целом.

– Каков ваш прогноз роста ВВП к концу года для США, Евросоюза, Китая и России? Каковы валютные пары станут основными?

– Мы не делаем официальных прогнозов по ВВП, но считаем, что 2020 год станет крайне неблагоприятным для всех основных экономик. Доллар США может ещё раз взлететь вверх из-за ущерба, который понесла экономика и недостатка долларового финансирования. В мире столько активов, номинированных в USD, что Федрезерву может не хватить возможностей печатного станка, чтобы спасти от банкротства весь мир. Скорее всего, курс USD достигнет пика примерно примерно тогда, когда рынки и экономические прогнозы достигнут дна. Не будем забывать, что ралли американского доллара, начавшееся в наихудшей фазе финансового кризиса 2008 года, закончилось в ту неделю марта 2009-го, когда фондовый рынок США прошел дно. Что касается 2021 года, мы опасаемся, что кривая восстановления будет находиться где-то между U-образной и L-образной кривой.

– Как поведет себя нефтяной рынок? Останется ли он на текущих уровнях или перейдет к росту? Какие факторы влияют на цену барреля нефти?

– Существует риск, что низкие цены на нефть задержатся на более долгое время, чем считает рынок, закладывая эту уверенность в свои оценки (ожидается, что цены на сырую нефть быстро восстановятся уже в ближайшие месяцы). Во втором полугодии 2020 года спрос вернётся, а цены вырастут, так как снижение инвестиций из-за кризиса уменьшит и объем поставок.

Но правильно ли рынок оценивает это восстановление? Даже если ситуация улучшится к концу года, ближайшие несколько месяцев вызывают особую тревогу. (Прошу заметить: говоря, что рынок формирует цены с учётом существенного восстановления, я имею в виду, что сейчас фьючерсный контракт на нефть марки Brent в декабре стоит более $38,5 за баррель, а июньский – всего $28,5. Таким образом, в стоимость фьючерсных контрактов заложен рост более чем на 35% к концу года).