Санкции Байдена оставляют российские акции и облигации в тупике

Что касается ядерного варианта, санкции США, наложенные на российский долг 15 апреля, нанесли очень небольшой ущерб. Рубль упал, затем восстановился. Но, устойчивый рост потерянных российских активов будет зависеть от того, примет ли Владимир Путин одновременное приглашение Джо Байдена к «стабильным, предсказуемым отношениям».

Администрация Байдена сделала то, что не делали президенты Обама и Трамп, запретив финансовым учреждениям США покупать новые российские суверенные облигации, выпущенные внутри страны. Однако, этот шаг исключил вторичный рынок. Любой желающий по-прежнему может торговать так называемыми ОФЗ, уже находящимися в обращении. И за этим последовал существенный пряник: голубиная речь Байдена о России, предполагающая возможность встречи на высшем уровне с Путиным этим летом.

Рынок опасался худшего, говорит Владимир Тихомиров, главный экономист BCS Global Markets в Москве. Рубль по-прежнему упал на 4%, а запасы – на 3%, поскольку Россия накалила напряжённость месяц назад, сосредоточив войска на границе с Украиной. И это несмотря на высокие цены на нефть, которые должны принести пользу России. «Все обсуждали прямое наказание российских компаний или отключение от SWIFT, — говорит он, имея в виду основу глобальных финансовых транзакций. — Фактические санкции оказались относительно мягкими».

Глобальные инвесторы уходят с рынка ОФЗ без какого-либо давления со стороны Белого дома. Доля иностранцев в непогашенных облигациях упала до 20% с примерно трети прошлым летом, отмечает Аарон Херд, старший управляющий валютным портфелем State Street Global Advisors.

По оценке Тихомирова, политический риск по-прежнему снижает стоимость российских активов на 15%. Это разумно, учитывая варианты эскалации санкций Байденом, говорит Дэниел Фрид, сотрудник Атлантического совета, который был координатором санкций Госдепартамента при Обаме. «Он мог перейти на вторичный рынок долговых обязательств, ограничить возможности государственных энергетических компаний по привлечению капитала или заняться деньгами, спрятанными Путиным и его друзьями, — говорит Фрид. — Это могут быть довольно жёсткие санкции».

Чтобы сократить политический риск, Путину необходимо хотя бы восстановить спокойствие в отношениях с Украиной, рискуя внутриполитическим лицом после месяца шумихи о предполагаемой угрозе со стороны южного соседа России. По словам Тихомирова, предстоящая неделя предлагает Путину две возможности продвинуться к предложенным Байденом стабильным отношениям. Он мог бы показаться дружелюбным в ежегодном обращении к нации, запланированном на 21 апреля, и он мог бы (виртуально) появиться на глобальном климатическом саммите, который Байден созвал 23—24 апреля.

Их может сильно затмить Алексей Навальный, лидер российской оппозиции, который объявил голодовку в тюрьме строгого режима под Москвой. Врачи-союзники Навального заявили 17 апреля, что он может «умереть в считанные дни» без постороннего медицинского вмешательства. Отказ от безжалостного отношения к Навальному также выглядел бы неловким спуском с точки зрения Кремля.

Херд ожидает тупиковой ситуации, когда российские активы могут вырасти, поскольку цены на нефть останутся стабильными, а Центральный банк России повысит процентные ставки. Он прогнозирует, что Путин пойдёт на несколько уступок перед парламентскими выборами в сентябре. Вашингтон будет сдерживаться нежеланием Евросоюза ужесточить антироссийские меры. «Рубль всё ещё может вырасти, но в ближайшие шесть месяцев мы будем оставаться ориентировочными», — утверждает Херд.

По словам Юн Чжу, управляющего портфелем долговых обязательств развивающихся стран в DuPont Capital, Путин, по сути, достиг цели, которую он поставил после своего вторжения в Украину в 2014 году.

Государственный долг составляет всего 18% от валового внутреннего продукта и в крайнем случае может обслуживаться внутри страны. Он заключает, что из-за этого доходность остаётся слишком низкой, чтобы платить за геополитическую нестабильность в стране. Поскольку 10-летние внутренние облигации России приносят около 7% годовых, по сравнению с 9% для Бразилии или Южной Африки. «России действительно не нужно ничего, кроме iPhone», — шутит Чжу.

Самостоятельность также означала изоляцию от капитала и талантов, которые могли бы поднять Россию на должное место в глобальных инновациях и росте. Но Путину и его режиму, похоже, это нравится.