Впервые, пожалуй, банковское сообщество оказалось в ситуации, когда не только собственные трудности сковывают движение, но и перспективы тоже связаны с жёсткими ограничениями и требуют серьёзной перенастройки бизнеса. Как жить в окружении «красных флажков»? С таким нетривиальным вопросом я обратился к Михаилу Алексееву, председателю правления ЮниКредит Банка.

Неопределённость нарастала весь 2016 год и взорвалась на финише никем нежданной победой Трампа. Из той же категории и наш проект бюджета на ближайшую трёхлетку, хотя в один ряд с американским событием конечно, не встанет. Но по жизни он ближе, а по значимости, может, и важнее. Не случайно его обсуждают не только депутаты Государственной думы, но и люди попроще — пытаясь соотнести общее ожидание экономического роста со скромными планами правительства.

Я всю жизнь профессионально занимаюсь экономикой, и могу утверждать: Россия уже давно живёт в рынке.

«Нет, Лёня, совершенно ты прав». Эта фраза, выстроенная против всех правил языка, поразила меня ещё мальчишкой: если нет, то почему прав? Потом я часто об неё спотыкался, пока не понял, что не в языке дело, а в нашем мышлении. Даже привычная наша идиома совершенно не переводится ни на один другой язык: «Вам чаю налить? Да нет, наверное…»

Зарубежную литературу в Московском университете мы начинали изучать с античности: первый семестр отводился грекам, а второй — римлянам. Но мудрая Елизавета Петровна Кучборская вплоть до зимней сессии читала нам «Илиаду» Гомера, а после взялась за Софокла с Еврипидом. На наши вопросы о римлянах она с улыбкой отвечала, что изучать там нечего — повтор тех же греков, только в ухудшенном варианте…

Кризис — это когда главные решения принимает неизвестно кто. Потому что ссылка на рынок не имеет адресата. Что удобно: власть как бы и ни причём. Но тогда и на реакцию людей не стоит сетовать. В одной из телепрограмм, например, решили обсудить злобу дня: какая экономика нам сегодня нужна? А параллельно запустили голосование зрителей, и вскоре выяснилось, что они уже определились: 86% выбрали социалистическую экономику и только 14% — капитализм. Как говорится, строили, строили и наконец построили…

Кризис, как известно, заставляет больше работать, в том числе — мозгами. И за два года мы существенно продвинулись в понимании собственной страны. Оказывается, наши аграрии способны на чудеса. А промышленность умеет выпускать вполне себе конкурентоспособные вещи. Просто разбросано это умение по стране отдельными кусками и не сведено в единую сбалансированную систему. Оттого, собственно, и кризис, и напряжение, в котором сейчас пребываем. Так, может, всего-то и нужно — растиражировать уже имеющийся опыт?

«Хочу, как в Европе, — сидеть в кафе под солнышком и пить кофе с круассанами». Этот анекдотичный и такой безобидный образ наполнился за два года кровью и разрушением Украины. Но истинную его мощь и жестокость помогли понять мигранты.

Устав объявлять, что «дно» вот-вот будет достигнуто, и писать антикризисные программы, финансово-экономические власти решились на радикальный шаг — в стране объявлена «новая нормальность». Главные параметры: санкции — это надолго, а нефть никогда уже не вернётся к сотне. Само по себе признание очевидной реальности — дело хорошее. Разобраться в свалившейся на нас «новой нормальности» помогает управляющий партнёр Национального агентства финансовых исследований, исполнительный директор АЦ «Институт страхования» Павел Самиев.

Конъюнктурный институт при Наркомфине был создан в 1920 году. Совсем не ко времени: страна в разрухе, только что отбили Деникина, который уже подобрался к Туле и вынудил столицу готовиться к переезду в Вологду. Но власть — наплевав на безвременье — закладывала будущий прорыв.

Для отечественного рынка форекс начало 2016 года — переломный рубеж: деятельность его участников теперь должна регулироваться Банком России. Такой порядок вводит федеральный закон от 29 декабря 2014 года № 460-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». На практике переход в российское правовое поле, очевидно, растянется на несколько месяцев, поскольку первую и пока единст­венную лицензию на осуществление деятельности форекс-дилера ЦБ выдал в декабре прошлого года компании «Финам Форекс». Ситуацию комментирует исполнительный директор Центра регулирования внебиржевых финансовых инструментов и технологий (ЦРФИН) Алексей Евсиков.

Понтий Пилат у Булгакова не был трусом. В Долине Дев он не задумываясь кинулся очертя голову в самую гущу германцев, чтобы спасти Марка Крысобоя. А Иешуа Га-Ноцри спасать не стал, хотя прекрасно понимал, что никакой он не преступник. Убоялся чиновничьих козней, возможной опалы кесаря и решил отойти в сторону — отправив невинного на Голгофу. И за этот грех, за отступление от самого себя писатель беспощадно наказывает пятого прокуратора Иудеи — оставив его в безвременье бесконечно размышлять о неправде своего поступка…

Об уходящем годе принято говорить или хорошо, или никак. Нынешний год — исключение: вошли в него, ругаясь, и провожать будем теми же словами. Впервые мы предъявляем претензии не к царю-батюшке и не к системе в целом, а к вполне конкретным персонам, их называют поимённо, но обвиняют — что тоже принципиально — не в злом умысле, а в непрофессионализме. С этого начался разговор с академиком РАН, директором Института народнохозяйственного прогнозирования Виктором Ивантером.

Этот обыденный и понятный каждому завет — стержень самоидентификации наций, так как даёт ключ к честному восприятию своей истории: даже лучший отец не во всём безупречен, что не мешает ему оставаться отцом. А поскольку завету этому веками следуют и православные, и конфуцианцы, и мусульмане с иудеями, то для них он — объективный и общий критерий оценки дел вчерашних, сегодняшних и даже завтрашних. В отличие от теперешних, не прошедших проверку временем, фетишей — демократия, экономический рост, безграничная свобода…