О такси, ответственности и диалектическом рефлексе

«Нет, Лёня, совершенно ты прав». Эта фраза, выстроенная против всех правил языка, поразила меня ещё мальчишкой: если нет, то почему прав? Потом я часто об неё спотыкался, пока не понял, что не в языке дело, а в нашем мышлении. Даже привычная наша идиома совершенно не переводится ни на один другой язык: «Вам чаю налить? Да нет, наверное…»

Мы даже не заметили, как исчезла проблема такси. И не только в Москве. Недавно впервые побывал в Казани, и в оставшиеся до отъезда три часа мы решили побродить по городу, но моросил дождик, и остаток времени провели в кафе. А перед тем, как уходить, набрал уже ставший привычным номер, и, пока расплачивался, такси подъехало. Фантастика!

Конечно же, никакие постановления ЦК и Совмина не способны поднять людей на такой подвиг. А рынок решил задачу незаметно, и ко взаимному удовольствию. Новый сервис органично вписался в картину общего впечатления от Казани: и впрямь – столица острова развития. Люди связывают это с личностью Шаймиева. Правда, «продвинутые» кривятся, считая модель «нечистой»: дескать, власть в республике не менялась – первый секретарь обкома КПСС стал президентом. И почти сразу сумел провести поправки в законодательство– чтобы сохранить часть нефтяных налогов в регионе. Поэтому в страшные 1990-е, когда вся страна разваливалась, Татарстан уже строил.

Я рад, что жителям республики повезло. А с адептами «чистых» моделей хочу поспорить. Выходит, и Евгений Савченко вам не подходит? У него тоже партийное прошлое, а губернаторство он и вовсе начал с административных кампаний. Открыл Белгородскую область для русских беженцев из бывших республик и раздобыл деньги, чтобы их обустроить. А другой рукой закрыл регион для вывоза сельхозпродуктов. Это потом станут говорить, что заманил-де к себе самых квалифицированных людей, а запрет сравнят с «санкциями», уже тогда подстегнувшими аграриев и окоротившими продуктовый импорт на региональном рынке. Но понятной прозорливость станет сегодня. А ответственность и риски нужно было принимать тогда, сразу и – лично на себя.

Вот только в целом стране почему-то не везёт с главными качествами управленцев. Такое впечатление, что финансисты и экономисты у нас все – родом из депрессивных регионов, где учат лишь как объяснить, что сделать ничего нельзя. Вот и хватаются они за «модели» с «институциональными реформами» – там всё прописано. А главное, можно год не заниматься, и всё равно будет чем отчитываться. Глядишь, например, подрастёт новое поколение безработных, и уже – с личными автомобилями. Останется посадить им диспетчера, и такси поехало. Тут вам и прогресс, и инновации.

Но ведь не за это, друзья, вам хорошие бюджетные деньги платят. А за тот же бюджет, с которым у вас опять полный швах. Нефть на три года заложили по $40 за баррель. Как в советские времена: вначале занизим план, а потом отрапортуем о перевыполнении. Зато нефтью с газом опять половину доходов закрыли, для чего и доллар подтянули до 68 рублей. А уж рост – чистая имитация. Бизнес уже назвал проект «бюджетом угасания», который лишь увеличивает наше отставание.

Каждому понятно: завтрашний бюджет – это результат вчерашней работы. То есть два года, когда всё уже было очевидно, попросту профукали. Но кто же у нас спрашивает за результат? И в этом – главное отличие от управленческой модели, поднявшей в труднейшие 1990-е Белгородскую область и Татарстан.

В этом номере многие авторы считают, что без активного включения регулятора в процессы трансформации разрушить банковскую систему можно, а перестроить – нет. Собственно, и сам регулятор к тому же склоняется. Но тогда и часть ответственности за результат надо брать на себя, поскольку танцевать придётся от реальности, а не от условной и уже потому красивой схемы. Да и как это сделать на практике, если внизу – рынок, а наверху – административная система с жесточайшим подчинением? Кто создаст интерфейс, который бы связал эти два абсолютно разных языка, да ещё и риски между сторонами распределил?

Словом, вопросов как всегда больше, чем ответов.

…Конец октября ознаменовался открытием: оказывается, в нашем народном хозяйстве трудится как минимум на 20%, а некоторые считают, что и на 30% больше народу, чем мы думали. Кто шьёт, кто машины чинит, кто извозом занимается, но все – официально нигде не работают. Правительство тут же решило, что нужно каждого обложить мздой по 20 «тыщ» в год. Но на то оно и правительство, что умеет только собирать деньги, да ещё их делить. Могли бы хоть ВВП на треть увеличить, поскольку никто людям за просто так деньги не даёт.

Но меня в открытии поразило другое. Это какая же многомиллионная армия людей оказалась в положении мужика из притчи, которого зимой высадили посреди тайги! И точно так же – они поматерились с полчаса, а потом скинули рукавицы, достали топор из-за кушака и пошли рубить избу. Конечно, у такого народа «да» и «нет» будут одновременно соскальзывать с языка. Жизнь заставляет всё время находить выход из непримиримых противоречий. Вот и возникает – диалектический рефлекс.