Павел Медведев: «Валютные ипотечники поверили государству»

Вина за ситуацию с валютной ипотекой лежит на трех сторонах: людях, банках и государстве, полагает финансовый омбудсмен Павел Медведев.

- Павел Алексеевич, вы внимательно следили за всеми выступлениями на съезде АРБ. Удалось ли услышать для себя что-нибудь новое, интересное?

- Владимир Васильев (заместитель председателя Госдумы, член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, - ред.) небольшую надежду породил в моем сердце, потому что упомянул о необходимости финансового омбудсменства. Правда, очень коротко, но его заявление дорогого стоит.

Но, пожалуй, больше ничего драматического и нового я не услышал. Но не потому, что не было ничего важного и интересного, а потому что я непрерывно слушаю похожие заявления.  Эльвира Набиуллина как всегда очень спокойна, культурна, тактична. Гарегин Тосунян как всегда напорист, но при этом умеет находить правильные и не обидные слова.

- Как бы вы прокомментировали заявления Эльвиры Набиуллиной о том, что будет усиливаться банковский надзор, в том числе, регулятор хотел бы расширить собственные полномочия в плане аттестации аудиторов, а также получить возможность проверять и контролировать банковские холдинги? Вас это не настораживает?

- Это зависит от интерпретации этих слов. Если усиление надзора будет выражаться в рационализации, то можно только приветствовать такой подход, а если будут требовать новые бумажки, отчеты, то очень смущает.

Давайте признаем, что надзор сегодня находится в критическом положении. Уже давно произносятся правильные слова о том, что с «плохим» банком надо справляться на ранних этапах возникновения проблем. Что этому мешает? Руководство Центробанка говорило, что им не хватает инструментов. Соглашусь. Я считаю, что важнейший инструмент – это профессиональное суждение. В бытность свою депутатом, я пытался подправить законодательство, разумеется, находясь в контакте со специалистами ЦБ. Чтобы профессиональное суждение было юридически значимым инструментом, например, при отзыве лицензии или при приостановлении каких-то возможностей банка (например, в части привлечения средств физлиц).

До сих пор эта проблема до конца не решена, но имеется масса примеров, когда неформальное профессиональное суждение могло бы на ранних этапах предоставить юридически значимые аргументы и основания в пользу того, чтобы инициировать процедуру проверки кредитной организации. Например, какой-то банк размещает в другом банке депозит на несколько миллионов рублей, а пишет в своей бумажке несколько миллиардов. Нельзя, заподозрив, например, подобную притворную сделку, сразу отозвать лицензию, но можно обратиться в другой банк с просьбой проанализировать  эту ситуацию. Этого почему-то не делается.

- То есть, вы в целом выступаете за то, чтобы надзор совершенствовался не количественно, а качественно?

- Я за то, чтобы надзор улучшался, становился более рациональным. И я в тревоге, потому что я уже давно слышу, что нужна выстроенная система надзора на ранних стадиях возникновения проблем. И я согласен с этим. Но от этих разговоров сладко во рту не становится. И это меня сильно беспокоит.

- Есть серьезная проблема с валютными ипотечниками. Вы находитесь с ними в контакте?

- Конечно же, я с ними нахожусь в контакте. Но по-человечески, а не как финансовый омбудсмен. Дело в том, что по моим должностным обязанностям я имею право пытаться разрешить проблемы, которые стоят не больше 300 тысяч рублей. Разумеется (только никому не рассказывайте), я периодически нарушаю эти границы, потому что работаю не по закону, а по совести. Но, все же, эти границы хотя и можно несколько раздвинуть, но, к сожалению, не в тысячу раз. Поэтому формально нет, я не занимаюсь проблемами валютных ипотечников, но по существу да.

Если расставить точки над «И», то я согласен с Гарегином Тосуняном, что это проблема трех сторон: человека, который взял кредит, банка, который выдал кредит, и государства, которое то ли коммунизм собиралось построить, то ли создать в Москве международный финансовый центр. А наивные банкиры и люди получили об этом информацию и решили поверить.

- Получается, что указанные три стороны должны нести солидарную ответственность?

- Мне бы не хотелось переводить эту проблему в судебные, а не человеческие термины. Ведь действительно долго и внятно рассказывали, что у нас будет мировой финансовый центр. Очень подробно и педагогично, борясь с финансовой неграмотностью населения, объяснили это неграмотному населению. Население стало грамотным, оно поняло, что мировой финансовый центр – это, в первую очередь, устойчивая национальная валюта. Это все говорилось публично, а теперь мы, что, забываем об этом и начинаем новую жизнь?