Александр Абрамов: Философия инвестиций

Надо ли инвестировать тогда, когда «льется кровь»?

Немного философских размышлений Джейсона Цвейга в WSJ. Они посвящены, на мой взгляд, двум несколько противоположным вещам, оставляя читателю бремя выбора. Первая мысль – это о том, что инвестиции даже в самое невероятное время могут принести выгоду. Вторая – наоборот. Есть моменты в современной истории, когда вложения в акции даже на американском рынке восстанавливались очень долго.

Первая мысль, на мой взгляд, интересна, чтобы понять откуда у М. Мебиуса взялась такая уверенность в акциях… Помните? «Инвестировать надо даже тогда, когда льется кровь, и эта кровь – ваша…». Теперь предполагаю, что у него был достойный и крутой педагог – Джон Темплтон. Основатель компании Templeton, в которой Мебиус собственно и проработал практически всю свою карьеру.

В статье в WSJ Цвейг рассказывает, что осенью 1939 года, сразу после того, как немецкие войска вторглись в Польшу и вовлекли мир в войну, молодой человек из маленького городка в штате Теннесси поручил своему брокеру купить на сумму по 100 долларов все акции, стоимостью менее 1 долл. , торгуемые на крупной бирже США. Его брокер сообщил, что он купил акции лишь тех компаний, которые не были банкротами. «Нет, нет, — воскликнул клиент, — я хочу их всех. Все до единого, банкроты или нет». В итоге у он купил 104 компании, 34 из которых обанкротились. Заказчика звали Джон Темплтон. В возрасте 26 лет ему пришлось занять 10 000 долларов — сегодня это более 200 000 долларов, — чтобы профинансировать свой мужественный поступок.

Дж.Темплтон умер в 2008 году, но в декабре 1989 года Цвейг взял у него интервью в его доме на Карибах. Он спросил, что чувствовал его собеседник, когда покупал эти акции в 1939 гу. «Я расценил свой собственный страх как сигнал о том, насколько ужасными были наши дела, — сказал мистер Темплтон, глубоко религиозный человек. «Я не был уверен, что они не станут хуже, и на самом деле они стали хуже. Но я был совершенно уверен, что мы близки к точке максимального пессимизма. А если бы дела пошли намного хуже, то и сама цивилизация не выжила бы, но я не думал, что Господь допустит это». В следующем году Франция пала; в 1941 году появился Перл-Харбор; в 1942 году по России катились фашисты. Мистер Темплтон держался. В конце концов пакет акций был продан в 1944 году, после пяти самых страшных лет в современной истории. Он получил прибыль на 100 из 104 акций, увеличив свои деньги более чем в четыре раза.

По мнению Цвейга, Темплтон стал одним из самых успешных финансовых менеджеров всех времен. То, как он позиционировал свой портфель для мира, находящегося в состоянии войны, напоминает о том, что великие инвесторы обладают семью главными добродетелями: любопытством, скептицизмом, дисциплиной, независимостью, смирением, терпением и, прежде всего, мужеством.

Но была и другая история. 26 октября 1962 г., незадолго до пика кубинского ракетного кризиса, The Wall Street Journal сообщила, что «если он не закончится ядерной войной, кубинский кризис может дать экономике США неожиданный подъем и, возможно, даже отсрочить рецессию». Тогда американские акции упали всего на 7%, даже когда мир балансировал на грани ядерной войны. Однако мир входил в эпоху высокой инфляции, и она оказалась куда более разрушительной для доходности акций, чем столь серьезный геополитический кризис. С конца 1960-х наступила мрачная эпоха для инвестирования, когда акции шли в никуда и свирепствовала инфляция. По данным Morningstar, если бы вы вложили 1000 долларов в крупные акции США в начале 1966 года, к сентябрю 1974 года они стоили бы менее 580 долларов после инфляции (на графике). Вы не остались бы в плюсе после инфляции до конца 1982 г.

Как я понимаю, в статье Цвейг как бы говорит, что при высоких геополитических рисках для акций могут быть два противоположных сценария. Бремя серьезного выбора лежит на самом инвесторе. Но, пожалуй, также стоит иметь ввиду, что за любыми геополитическими рисками надо видеть не менее важные экономические риски, например, ту же инфляцию.