Павел Шпидель: Что ждет мировую экономику в 2024 году

Крупнейшие инвестбанки полны оптимизма.

Ведущие мировые инвестиционные банки в своих годовых обзорах повышают прогнозы роста мировой и американской экономики на следующий год, а вероятность рецессии считается минимальной (10-30% в зависимости от алармистской направленности).

Есть два базовых нарратива, которые так или иначе повторяются в инвестиционных обзорах и прогнозах:

• Худшее позади. Если экономика переварила экстремальные темпы и масштабы ужесточения ДКП в ведущих странах мира, – соответственно с высокой вероятностью цикл консолидации (первое полугодие 2024) и смягчения ДКП (с июня-июля 2024) переварит без особых проблем. Причем самого страшного удалось избежать – коллапса долгового рынка и нарушения механизма рефинансирования долгов.

• Мы не особо понимаем, как работает современная экономика. Реакция экономики на воздействие экстремальной скорости повышения ставок оказалась минимально острой, а последствия практически незаметные. Примерно схожую интерпретацию регулярно повторяет Пауэлл на своих пресс-конференциях по итогам заседания ФРС.

Все базовые макроэкономические модели, на которых базируется современная экономическая наука, предполагали более жесткий сценарий посадки, который мог начать реализовываться уже с конца 2022 (первый шоковый удар по кредитному рынку).

Думаю, что правильная последовательность следующая: «мы не понимаем, что происходит» приводит к неверным выводам «худшее позади» ровно также, как в 3 квартале 2022 консенсус мнение профучастников сводилось к тому, что цикл повышения ставок подобной интенсивности приведет к разрушению долговых рынков.

Соответственно, неверная интерпретация событий приводит к ложную убеждению о сверх устойчивости системы, тогда как ранее считалось наоборот. Таким образом, главные раздражающие факторы (высокие ставки и высокие инфляционные ожидания) больше не воспринимаются, как раздражающие и дестабилизирующие.

Предположение, что «худшее позади» может быть ошибочным.

Да, что-то где-то замедлилось (например, промышленное производство, как и капиталоемкие инвестиции), но интегрально финансовые показатели бизнеса находятся на своих исторических максимумах, кредитование растет, а потребительский спрос силен, как никогда раньше.

Самое парадоксальное то, что наиболее чувствительное и уязвимое звено (кредитный рынок) практически не заметило последствий ужесточения, т.к. нет снижения кредитования (присутствует лишь замедление темпов роста) и не выявлена тенденция на существенный рост просрочек по кредитам. Все это происходит в условиях чрезвычайно сильной перекредитованности и при рекордных ставках за треть века. Абсурд? Еще какой, даже ФРС в шоке.

Нет и давления на потребительский рынок в достаточной мере, чтобы привести к реализации негативных событий. В свою очередь сильный потребительский спрос поддерживает инвестиции и новые заказы в промышленности.

В чем ошибочность в логической цепочке? Эффект инерции. Профучастники и Центробанки развитых стран ставили на высокий риск шокового сценария на финрынках (долговые, кредитные рынки) и достаточно быструю реализацию негативных событий в экономике.

Существующие базовые экономические модели не учитывают балансовые соотношения финсистемы и профицит ликвидности, сформированный за 15 лет монетарного безумия. Соответственно, запас прочности напрямую обусловлен избыточной ликвидностью, что позволяло компенсировать дисбалансы и оперативно закрывать кассовые разрывы.

В значительной степени профицит ликвидности закрыт, причем на всех уровнях (финсистема, домохозяйства и бизнес), а дефицит бюджета выходит на исторический максимум. Соответственно, кризисный сценарий не отложен, а реализуется с лагом.

Ощущение безопасности сыграет с ФРС фатальную роль. В 2021 передержали сверхмягкую ДКП, предполагая, что безразмерная финсистема сожрет все (привело к рекордной инфляции за 40 лет), а в 2023-2024 ровно наоборот – передержат жесткую ДКП, считая, что «худшее позади». Нет, не позади, а все впереди )