Виктор Тунёв: Обзор финансовой стабильности

Мегарегулятор России указал на риски для финансовой системы.

Банк России вернулся к прежнему формату обзора, где разбирает не свершившиеся санкционные риски, а пытается оценить будущие уязвимости финансовой системы. Но все как-то снова мимо и неактуально.

Из нового – 8 ключевых индикаторов финансовой стабильности, 3 из них касаются рынка жилья. Некоторые индикаторы вызывают удивление:

1. Сбережения граждан в иностранных инструментах, куда включили самую большую составляющую – переводы в банки-нерезиденты. От этого доля иностранных сбережений выросла с 15% до 19% за полгода. Какое отношение к финансовой системе России имеют риски навсегда покидающих систему средств? Причем только физлиц, хотя основной отток капитала шел и идет по линии юрлиц-экспортеров. Вот их средства как раз под риском, но о них мы не говорим и даже не считаем.

Банк России нашел другой риск – отток пассивов из российской банковской системы – «причем долгосрочных пассивов. Ведь именно валютные депозиты традиционно выступали наиболее устойчивым источником финансирования». Выясняется, что долларизация системы это хорошо.

2. Отношение процентного риска банков на горизонте 1 год к ЧПД – этот риск не реализовался даже в 2022, когда ставку поднимали до 20%. Но Банк России видит риск в другом: «Отсутствие возможностей наращивать процентный риск, лимиты по процентному риску сдерживают, в частности, вложения банков в долгосрочные ОФЗ с постоянным купоном. При этом Минфин России рассматривает именно такие ОФЗ как основной инструмент финансирования бюджетного дефицита. Как следствие, банки отказываются от вложений в ОФЗ и поэтому пока не восстанавливают свой буфер ликвидности».

Замкнутый круг: Минфин размещает только длинные ОФЗ, которые несут большой процентный риск, а Банк России желает, чтобы банки не увеличивали процентный риск, но восстанавливали буфер ликвидности (как?). Но вместо этого «банки наращивают кредитование». Ой, неужели банки выдают кредиты из ликвидности?!

Если подумать, то все эти проблемы созданы самим регулятором из ничего. И могут быть решены. Надо просто на балансе иметь не только заблокированные и другие международные резервы, но и что-то с процентным рублевым риском.

3. Доля непроданного жилья в строящихся объектах (МКД) за год выросла с 61% до 71%. Здесь просто некорректная работа с данными и логика.

Во-первых, то, что доля выросла – это даже хорошо, потому что застройщики начали запускать все больше проектов. Даже несмотря на то, что Банк России вставляет палки в колеса. Плюс были большие вводы жилья после хорошего спроса в 2020-21гг. – запасы давно проданного сократились.

Во-вторых, Банк России видит «дисбалансы на рынке жилья», хотя сам виновен в их создании:

• в 2022 снижение платежеспособного спроса привело к обострению накопленных ранее проблем,
• но цены на жилье все равно выросли
• из-за рискованных практик ипотечного кредитования,
• а разрыв цен между первичкой и вторичкой увеличился до 40%

Вина Банка России (вместе с Минфином) в разрыве ставок между первичным и вторичным рынком (около 5%). А ограничения на ипотеку должны ещё больше снизить спрос и увеличить долю непроданного жилья.

В-третьих, чтобы видеть дисбалансы, нужно использовать корректные данные. Банк России показывает график средних цен по Росстату. 40% разница получается удивительным образом в среднем по России, хотя такой разрыв есть только в нескольких регионах. И точно нет в реальности. На картинке выборка цен по отдельным округам и крупнейшим регионам – сравните первичку и вторичку в ЦФО и СЗФО, динамику цен к предыдущем кварталу. Разве можно по этим данным что-то считать?

Если исключить все эти пункты, то рисков в системе у нас почти не останется. Хорошо, что не написали про «риски» дефицита бюджета. Хотя отчасти это подразумевалось в п.2.

PS.

В текущем обзоре 2020q4-2021q1 не вспомнили о «пузырях» на рынке недвижимости. В прошлом аналогичном по формату обзоре 2021q2-2021q3 вообще забыли о рынке жилья и ипотеки среди уязвимостей. И только два года назад в 2020q4-2021q1 писали о «пузырях» – цены на жилье тогда были в 1.5 раза ниже.

Ксения Юдаева закончила пресс-конференцию, посвященную обзору финансовой стабильности, противоречиво:

«Чем больше у вас льготников, тем более высокая процентная ставка для всех остальных».

Здесь прослеживается два традиционно неверных представления о том, как работает система:

• «Банки ограничены объемом loanable funds. Если выдали больше одних кредитов, то денег не хватит на другие и ставки по ним вырастут». Нет. Банки сами создают деньги и ограничены разве что размером капитала. Для банков существует одна ставка, которую устанавливает ЦБ на короткий срок и кривая ставок, производная от ключевой, прогнозов её динамики и политики Минфина по размещению госдолга. То есть все в руках государства. Даже когда государство устанавливает льготные ставки, оно просто доплачивает банкам до рыночной ставки.
• «Чем больше дефицита бюджета, тем более высокую ставку мы должны держать для всех остальных». Дефицит бюджета ничем не хуже других дефицитов частного или внешнего сектора. Нужно научиться с ним жить, уметь управлять ставками на всей кривой и размещать те облигации, которые нужны частному сектору, а не те, которые Минфин считает для себя безопасными из другой неверной идеи, что «рубли для покупки госдолга могут закончиться, поэтому нужно занимать долгосрочно на 10-20 лет».