Эль Мюрид: Мир вступил в фазу катастрофы

Это путь в один конец.

В субботу я проводил небольшой вебинар. Так получается, что те вебинары, которые я веду, носят в основном обзорный характер, в них необходимо по замыслу организаторов осветить довольно широкий круг вопросов, что не подразумевает углубленное их рассмотрение.

Прошедший вебинар был посвящен теме происходящего у нас перед глазами глобального фазового перехода, поэтому я попробую остановиться буквально на одном вопросе, но наиболее, на мой взгляд, важном.

Мы столкнулись с ситуацией, которая никогда ранее не наблюдалась в человеческой истории. Текущая фаза развития – индустриальная – исчерпала свой базовый ресурс и вышла в состояние катастрофы, из которой всегда есть два устойчивых выхода: либо пройти фазовый барьер и перейти к следующей фазе развития, либо не пройти – и тогда придется возвращаться в предыдущую стадию. Остаться в нынешней невозможно: мировая экономика глобализирована, нам просто некуда «откочевывать» в географическом смысле.

Дело здесь вот в чем. У любой из известных нам трех фаз развития (архаичной, традиционной, индустриальной) есть четко выраженный ландшафтный базовый ресурс. Для архаики это – экологическая пирамида, в которую человек встроен, и в которой он имеет собственное место и пищевой ресурс. Кстати, достаточно большой, так как человек – это «абсолютный хищник». Исчерпав его, человек вынужден либо откочевывать на новое место, в котором есть пригодный для добычи пищевой ресурс (а значит, остаться в архаичной фазе развития), либо создать технологии новой фазы – перейти от охоты и собирательства к аграрному сельхозпроизводству и выращивать пищевой ресурс «на месте». Третий сценарий – вымереть, но его нет смысла рассматривать, так как это очевидный конец истории.

Аналогичный кризис наступает и для традиционной фазы, базовый ресурс которой – плодородная почва. Когда вся пригодная для обработки территория превращена в пастбища и поля, традиционная фаза входит в непреодолимый кризис, ей некуда развиваться в географическом смысле, а значит – она вынуждена делать выбор между деградацией и прорывом в следующую стадию. Деградация, понятно, означает катастрофическое сжатие численности населения, которое попросту не прокормится на технологиях предыдущей фазы.

У индустриальной фазы развития базовый ресурс – это инфраструктура, коммуникации. Проблема индустриальной фазы хорошо известна: в ходе ее развития возникает дивергенция производства и потребления – все формы капитала, включая человеческий, стремятся в мировые города, где капитализация максимальна. Все формы производства стремятся туда, где капитализация минимальна, где ключевые ресурсы минимальны по стоимости – в первую очередь, источники сырья и рабочей силы. При этом процесс, как всегда, обладает собственной внутренней динамикой – он всегда ускоряется с течением времени.

В отличие от традиционной (и тем более архаичной) фазы индустриальная экономика глобальна – кризис наступает тогда, когда индустриальная фаза «захватит» весь коммуникационно доступный мир. В архаичной фазе и традиционной в силу неразвитости коммуникаций и транспортных технологий фазовая катастрофа возникает на локальных территориях, скажем, Древний Рим, который не сумел пройти фазовый переход от традиционной экономики к мануфактурному производству (почему – вопрос отдельный, который здесь нет смысла разбирать), по современным масштабам был всего лишь макрорегиональным субъектом, но по меркам традиционной фазы его территория была избыточно большой, а потому даже распад Римской империи проходил в две стадии, растянувшись на тысячелетие между падением Рима и Константинополя.

И вот здесь, кстати, и возникает ситуация, с которой человечество никогда ранее не сталкивалась – скорость развития индустриальной фазы и протекание катастрофы ее завершения происходит с ранее невиданным темпом. Если архаика уступала место традиционной экономике несколько тысяч лет – именно на такой срок был растянут переход от «до-древнего» мира к просто древнему, то переход от традиционной фазы к индустриальной произошел буквально за несколько сот лет. А сама индустриальная экономика сумела глобализоваться буквально в течение столетия и подошла к состоянию кризиса буквально вот-вот по историческим меркам: первые маркеры надвигающейся катастрофы стали проявляться в начале 70 годов 20 века, а окончательно катастрофа оформилась к началу нынешнего. Сам фазовый переход будет так же стремительным – никто не даст нескольких сот лет, чтобы его совершить, а значит, возникает проблема, решение которой придется находить «на ходу». Это проблема психического порядка – нормальный человек просто не в состоянии адаптироваться к столь стремительным изменениям.

Человеческая психика – невероятно гибкий инструмент познания окружающего мира в начале жизни, но при этом она же стремительно превращается в консервативный ресурс сохранения устойчивости человека как элемента социума после того, как этап взросления и обучения пройден. Есть, конечно, отклонения, и есть люди с пластичной психикой, но будучи чистой воды дивергентами, они принудительно изолируются от общества и пребывают под надзором психиатров. И, кстати, вполне обосновано.

Соответственно, возникает очевидная проблема стремительного перехода – большая часть человечества психически не готова к столь стремительным изменениям. Она просто не способна отрефлексировать возникающие противоречия, не может выработать необходимые стратегии личного и коллективного поведения, а значит – по мере перехода будет сопротивляться изменениям, причем чем дальше эти изменения зайдут – тем более ожесточенные формы будет принимать и сопротивление.

Фон у процесса перехода, как всегда, крайне неблагоприятный. Изменения вообще происходят не от хорошей жизни, а от плохой. А глобальные изменения всегда происходят на фоне чудовищных и апокалиптических катастроф глобального же масштаба. В результате фазового кризиса на земном шаре возникла исключительно неустойчивая ситуация, когда производство и потребление географически разведены, а экономический механизм полностью зависит от сколь-либо нормального функционирования транспортной инфраструктуры.

Проблема коммуникаций, в сущности, давно известна – это так называемое правило последней мили. Суть его в том, что стоимость последнего отрезка любой коммуникации сравнима со стоимостью всей предыдущей инфраструктурной цепи. [Самый простейший и приблизительный расчет показывает, что в текущих ценах стоимость газификации остающихся неохваченных газовыми сетями российских домохозяйств составляет примерно 2,5 трлн рублей – и это самая минимальная сумма, в реальности она, по-видимому, в разы больше. При этом стоимость основных фондов Газпрома, да и вообще его стоимость сравнима с этой суммой – на ноябрь 2020 года капитализация Газпрома примерно 3,5 трлн рублей. Это и есть видимый пример невероятной затратности «последней мили, так как вообще-то 2,5 трлн рублей – это газификация 35% российских домохозяйств, 65% уже газифицированы. То есть, общая (валовая) стоимость «последней мили» для газификации страны существенно превосходит всю инфраструктуру газовой отрасли «до» последнего отрезка]

Мало того – удельная стоимость последней мили по отношению к стоимости всей инфраструктуры только растет. И это справедливо для любой отрасли. А значит – наступает момент, когда доставка товара или услуги до конечного потребителя делает экономически нецелесообразной всю логистическую цепочку. Наступает кризис фазы, которая не в состоянии на базе имеющихся в ней технологий дать разумный ответ на вопрос: как обеспечить работоспособность коммуникаций между двумя критически различными областями – областью потребления и областью производства в ситуации непрерывного роста нагрузки на всю транспортную систему.

Специфика фазового кризиса между тем прямо противоположна революционной ситуации. Революционная ситуация возникает в самом слабом звене (или звеньях) однородной социальной системы, а вот фазовый кризис, напротив – в наиболее развитых звеньях, которые исчерпали ранее других базовый ресурс развития индустриальной фазы – инфраструктуру.

Что, собственно, мы и наблюдаем в ходе текущего кризиса мировой капиталистической системы. Которая, конечно, ужа давно не та, как ее описывали Маркс и Энгельс, а потому использование инструментария и понятий марксизма, его понятийного аппарата довольно натянуто и условно. Более логично отталкиваться от мир-системного анализа и его инструментов, но в относительно упрощенном виде некоторые понятия и определения эпохи раннего капитализма, наверное, можно применять и использовать – хотя и отдавая себе отчет в их условности. Здесь я, конечно, буду идти вразрез с «верными марксистами», воспринимающими единственно верное учение как догму и руководство к любому действию и размахивающие цитатниками великих учителей по любому поводу.

Окончание https://www.facebook.com/el.murid.3/posts/3473139569437748