Вирусный кризис нефти: условия появления и глобальная оценка перспектив

В статье автор предпринимает попытку оценить масштабы глобальных перемен на рынке нефти и темпы его восстановления после глубокого кризиса. Оцениваются факторы, предопределившие нестабильность, и указываются причины её неотвратимости. Рассматриваются основные очертания рынка в условиях его восстановления и строятся выводы о том, что ожидает глобальный рынок нефти в среднесрочной перспективе. Высказывается мнение о том, что полноценное развитие российского рынка нефти и повышение его устойчивости к внешним шокам возможно при условии развития инфраструктуры хранения нефти. Инфраструктурные мощности могут стать основой для реализации в России проектов, связанных с выпуском криптовалюты, обеспеченной физической нефтью, и создать предпосылки для повышения роли страны на международном энергетическом и финансовом рынках.

Попадание цены нефти в зону беспрецедентной турбулентности: риски и новые возможности

Цена нефти показала беспрецедентное снижение в течение последних двух месяцев. Мартовское падение войдет в записи котировок черного золота как одно из самых обвальных за всю историю торгов. Текущие ценовые уровни в абсолютном выражении находятся вокруг значений, на которых нефть пребывала в начале 2000-х годов, но, если учесть цены с учетом инфляции, то нынешние котировки нефти находятся вблизи уровней 70-х годов прошлого столетия.

Сильнейший удар по спросу на нефть обусловлен вирусной инфекцией, которая грозит надолго изменить ландшафт мирового энергетического рынка и в целом пошатнуть глобальный экономический рост. Так, согласно данным ОЭСР, до 60% потребления нефтепродуктов приходится на автомобильный и авиатранспорт, попавшие под наиболее сильное стрессовое воздействие в силу введённых изоляционных требований и ограничений на перемещение. Без восстановления деловой активности и трансграничного перемещения до докризисного уровня рынок нефти будет пребывать в кризисном состоянии. Уже сейчас в качестве основного сценария просматривается развитие событий по траектории быстрого восстановления.

Этот сценарий предполагает появление высокоэффективных схем лечения и предупреждения заболевания COVID19 и трансформацию его протекания в контролируемый характер с возможностью обеспечения пациентов оперативным медикаментозным лечением. Сценарий предполагает, что мировая экономика быстро воспрянет от стресса, а рынок нефти восстановится в течение 2021 года с возвратом цены до докризисного уровня и ее закреплением в диапазоне 50–70 долл. США. На теле мировой экономики останутся глубокие шрамы в виде возросшего государственного долга, и болезненный поиск в будущем компромисса между низкими ставками и стимулированием роста экономики.

Никогда прежде региональные и наднациональные монетарные власти крупнейших экономик мира не предпринимали столь масштабных мер административного воздействия на экономику, прибегая к инструментам экстренной поддержки. Так, к примеру, ФРС США совместно с Министерством финансов выпустили программы стабилизации на 7 трлн. долл. США, что составляет около 30% ВВП страны до ее вхождения в фазу вирусного кризиса. В совокупности данные меры оградили глобальные фондовые рынки от панического падения. Суммарные денежные вливания для поддержки ликвидности на глобальных рынках корпоративного долга и деловой активности через программу выкупа стрессовых активов, поддержки частных домохозяйств, а также малого и среднего бизнеса оцениваются в сумму до 10 трлн долл. США, что, по данным всемирного Банка, составляет 15% совокупного ВВП стран ОЭСР. Данные меры создадут предпосылки в будущем для ужесточения фискальных процедур и погрузят крупнейшие экономики в более ожесточённые валютные войны.

Нефтяные экономики таких стран, как Россия и Саудовская Аравия, будут вынуждены удерживать планку комфортных цен на нефть и более активно прибегать к методам ручного воздействия и настройки глобального предложения на нефтяном рынке. В случае если сланцевой добыче США удастся пройти сквозь перипетии кризиса так же относительно безболезненно, как в 2014–2015 годах, это грозит тем, что ОПЕК+ останется еще на долгие годы в парадигме систематического возврата к политике сдерживания предложения путем его квотирования и ручной балансировки рынка нефти. По сути, ОПЕК+ станет единственным действенным органом координации усилий и непрерывного функционирования с квотированием добычи. При этом во избежание обострения кризиса будут выработаны механизмы взаимодействия с производителями из Северной Америки.

Другой важный аспект текущего кризиса состоит в том, что крупнейшие участники рынка на фоне разгоревшегося очага конфронтации смогли обменяться упреждающими ударами и раскрыть аргументы силы, к которым они готовы прибегнуть в случае необходимости. США представили наиболее богатый арсенал возможностей, который варьировался от угроз ввода импортных пошлин на нефть до признания ОПЕК+ незаконной структурой с последующим вводом санкций в отношении ее участников.

Американская сторона показала готовность действовать наиболее агрессивно, используя весь доступный в их распоряжении набор средств и сил для защиты своих производителей сланцевой нефтедобычи. Это вписывается в рамки политики администрации Трампа, который практическими действиями за предшествующие 4 года своего президентства давал понять оппонентам, что его наивысший приоритет в экономической политике состоит в сохранении и создании рабочих мест. В этой связи было бы крайне опрометчиво полагать, что США безвольно и безропотно на обязанностях проигравших отдадут свои достижения в мировой нефтяной экономике на растерзание рыночных сил, позволив сланцевым нефтяным активам раствориться в воронке падения цены на нефть.

Текущий кризис на рынке нефти как часть большого цикла его трансформации

Первопричины данного кризиса зародились еще в 2014-15 гг., то есть в период острой фазы предыдущего противостояния на рынке. И в этом контексте начало текущего кризиса перекликается с тем, что переживал глобальный рынок пятилетней давности. Тогда и сейчас на первых этапах падения цены нефти ОПЕК показывал недееспособность, а стороны не готовы были к администрированию добычи путем ее сокращения.

В сущности, рынок не выходил из депрессивного состояния, в которое он погрузился в конце 2014 года. Более того, слабые места рынка еще более обнажилась на фоне разрастающегося дисбаланса спроса и предложения. Поддержку рынку оказывали систематические усилия, предпринимаемые ОПЕК+ по выравниванию избыточного предложения над спросом, и вымывание из рынка объемов добычи Ирана за счет перезапуска санкционных ограничений, введённых США.

В условиях текущей нестабильности застарелые конфликты получили дополнительное обострение и если бы не сильнейший вирусный внешний шок, противоборство, скорее всего, приняло бы более затяжной и неуступчивый характер. Глобальный внешний раздражитель и источник массированного сокращения спроса на товарную нефть развел крупнейших участников за линию активного противостояния.

Между тем, именно активность Североамериканских производителей нефти и их из года в год поступательно растущие объемы добычи размывали основы, обеспечивающие хрупкое равновесие на глобальном рынке энергоносителей. Производителям нефти из США за последние 12 лет удалось подняться на самую вершину глобальной нефтяной политики и стать силой, которая в состоянии диктовать условия избыточного предложения. С 2008 г. по 2020 г. нефтедобытчики США смогли увеличить суточную добычу нефти с 5 до 13 млн барр. нефти, то есть на 260%, и стать постоянным источником нарастающих диспропорций спроса и предложения на рынке.

Так, если в середине 2000-х превышение предложения над спросом не превышало 1–2% от совокупного суточного потребления нефти в мире, то уже к 2019 году оно поднялось уже до 5%, привнося на рынок нефти постоянную дестабилизацию. Начиная с 2013 года диспропорции на рынке стали его перманентным состоянием, и цена была в неустойчивом положении, демонстрируя склонность к сильному снижению при малейшем негативном новостном фоне.

В дополнение, на рынок сильно воздействовали твиты президента США, за которыми прочно закрепилось прозвище «ценовой потолок» на рынке нефти. Этот прием предполагал, что продажа опционов CALL с ценой нефти выше 70 долл. США сулила стороне, предавшей их получить, гарантированную премию, опираясь в торговле на этот ограничитель роста цены. Продажа опциона была основана на допущении, что, как только цена приближалась к отметке в 70 долл. США, в действие вступали угрозы Первого лица страны о том, что дальнейший рост цены недопустим ввиду его пагубного воздействия на поддержание устойчивого роста экономики США.

Хрупкое будущее равновесие и предел роста на рынке нефти

Несмотря на то, что ожидаемый выход из кризиса будет устойчивым и быстрым, а предпринятые меры сокращения добычи создадут условия восстановления равновесия и нормализации цены в 2021 году в пределах докризисных значений в 60 долл. США, ожидать ее роста выше 80 долл. США в период президентства Трампа не стоит.

В экономической политике под его руководством отчётливо прослеживается осознание негативной корреляция меду расходами рядовых американцев и ценой нефти. Кроме того, с учетом предстоящей политики ультранизких процентных ставок монетарные власти будут нацелены на таргетирование низкой инфляции в США, и любые источники ее роста немонетарного происхождения будут жестко подавляться. В числе подобных источников инфляции производителей находится цена нефти, которая без энтузиазма будет встречать новые твиты президента Трампа в случае попытки роста выше уровня комфорта в его понимании.

Конечно, упомянутый эффект «потолка цены» сохранится при условии победы Трампа во втором президентском сроке. В этом контексте позиции другого кандидата Джо Байдена как возможного лоббиста интересов нефтяных компаний, не препятствующего росту цен на нефть, выглядят более предпочтительными.

Темпы восстановления на рынке нефти будут зависеть от двух факторов: 1. Это естественная убыль добычи нефти в дополнение к тем краткосрочным мерам, которые принял ОПЕК+ за счет выбытия низкомаржинальных проектов и сокращения капитальных расходов. Несмотря на то, что производители нефти из США не участвуют напрямую в соглашении ОПЕК+, они будут вынуждены в рамках естественного отбора инвестиционных проектов по критериям экономической эффективности прибегнуть к сокращению добычи. Это наиболее сложный и болезненный путь естественного отбора, в котором рыночные силы регулируют предложение, и не все основные участники рынка будут находиться в одинаковой диспозиции.

В частности в США данный процесс будет иметь временной лаг до 6–12 месяцев, а снижение добычи нефти в основном произойдет не ранее 2021 года и будет реализовано поступательно. Отчасти это обусловлено следующими факторами:

– Высокой уровень в сегменте сланцевой нефтедобычи, для которой применялось хеджирование цены. Так, согласно данным Goldman Sachs, около 43% всей добычи сланцевой нефти США хеджируется и, благодаря относительно высоким ценам нефти в 2019 году, многим сланцевым компаниям удалось реализовать стратегии страхования от падения цены нефти в 2020 году. В рамках стратегий хеджирования их денежные потоки были защищены на случай падения цены нефти ниже 40-50 долл. США. Реализованные программы хеджирования позволят нефтяным компаниям в США обеспечивать положительный финансовый результат от извлечения нефти в условиях значительного снижения цены и приступить к поступательному процессу сокращения добычи в течение 2021 года в рамках среднесрочного планирования.

– Свободные мощности по хранению нефти, создающие дополнительный запас прочности за счет возможности перенаправить избыточные объемы нефти. Так, вместо поставок на физический рынок потребления нефть размещается на хранение и перенаправляется на срочный рынок с отложенной поставкой нефти в будущем. На период отсроченной поставки потребителям нефть хранится в резервуарах. За последние 15 лет американским компаниям удалось выстроить империю хранения, и совокупные коммерческие запасы нефти в хранилищах увеличились с 0,9 до 1,3 млрд барр., что составляет 35% годового уровня добычи нефти в США. Данные запасы выступают амортизирующим механизмом, смягчающим негативный удар от шоковых потрясений на рынке нефти. Американские производители нефти начинают растягивать во времени ее поставки на рынок, прибегая к продаже нефти на срочном рынке, и используют стратегию хранения нефти для выторговывания фьючерсной премии. Данный прием позволяет увеличить маржинальность продаж нефти в период кризиса, опираясь на фьючерсный рынок, и создать естественные условия для смягчения дисбаланса между спросом и предложением.

Указанные выше механизмы создадут предпосылки для расширения временного лага меду падением цены нефти и сокращением добычи. Беспрецедентный шок со стороны спроса ускорит процесс заполнения хранилищ, создавая условия, при которых страны с наименее развитыми инфраструктурой хранения и рынком производных финансовых инструментов окажутся более уязвимыми перед лицом кризиса.

В отличие от отечественного сектора добычи, в концепции развития нефтеразработки в США отражено глубокое понимание того, что ресурсы – это базис для устойчивого движения системы, при этом скорость и эффективность ее развития напрямую зависят от смежной инфраструктуры хранения нефти и рынка производных финансовых инструментов

Как резервуары позволяют бороться с кризисом и создают возможности для новой экономики

К нынешнему кризису на рынке нефти все его основные участники подошли в относительно равной степени готовности, имея запас прочности бюджетных систем и золотовалютные резервы. Тем не менее, успешная конкуренция на таком рынке – это не только потенциал прочности в виде запасов, но и развитая инфраструктура хранения нефти в сочетании с эффективным и разнообразным использованием финансовых инструментов. В этом ракурсе позиции США выглядят предпочтительнее, так как в их распоряжении находятся наибольшие мощности хранения мирового рынка энергоносителей. Так, по стоянию на март 2020 года на долю США приходилось 43% всех имеющихся коммерческих запасов нефти и находящихся в распоряжении стран входящих ОЭСР.

В США смогли сомкнуть в один круг крупнейшие центры ликвидности и мощности хранения, и сегодня нефть, торгуемая на товарных биржах США, – это устойчивый ценовой сигнал глобальному процессу ценообразования на рынке нефти. Подобное удалось достигнуть благодаря сбалансированному развитию рынка производных инструментов, рост объемов которого был сопряжен с поступательным развитием инфраструктуры хранения.

Высокая культура инвестирования и глубокое понимание основ функционирования рынка производных инструментов позволяют нефтяным компаниям в США в тесном взаимодействии с локальными финансовыми институтами активно монетизировать фьючерсную премию. Как это работает?

По фьючерсному контракту продавшая его сторона обязана поставить товар в будущем по цене поставки, которая будет достигнута в предусмотренную фьючерсным контрактом дату. В идеале цена фьючерсного контракта всегда должна быть выше, чем цена товара на условиях единовременной или спотовой поставки. Это превышение объясняется тем, что любая отложенная поставка в будущем предполагает дополнительные издержки, связанные с хранением товара, его страхованием и стоимостью капитала, отвлечённого в хранение товара. Таким образом, цена товара с поставкой в будущем в большинстве случаев будет выше, чем цена товара с поставкой в более ранние сроки. В финансовом сообществе данный эффект, образующий премию в цене на разных сроках поставки, называют «контанго».

Контанго – это проявление справедливого ценообразования фьючерсов, и оно увеличивается до максимальных значений в условиях структурного превышения предложения над спросом. В период экономической депрессии и кризиса перепроизводства на рынке нефти затраты на хранение нефти и востребованность данной услуги возрастают, повышая фьючерсную премию. Таким образом, чем сильнее кризис перепроизводства, тем шире контанго и выше фьючерсная премия. В эти периоды производители нефти изымают избыточное предложение нефти на рынке и перенаправляют его в нефтехранилища. При этом нефть на хранении продается по цене фьючерса, который стоит выше текущей (спотовой) цены, предполагающей краткосрочную поставку товара потребителю. Подобная практика позволяет производителям нефти обеспечивать балансирование спроса и предложения и продавать нефть по повышенной цене. На нижеприведенном графике наглядно прослеживается, как контанго сопряжено с провалами цены нефти в течение последних 25 лет. Пунктирными линиями выделены периоды «супер контанго». Глубина контанго отображает степень кризиса перепроизводства на рынке и масштабы разбалансировки спроса и предложения. К примеру, в период Азиатского кризиса фьючерсы с поставкой через 1 месяц были ниже цены фьючерса с поставкой через 12 месяцев на 25%.

Глобальный финансовый кризис 2008–2009 гг. сопровождался 40% контанго. Нынешний кризис, вызванный глобальной пандемией вируса COVID19, создал беспрецедентно высокий уровень контанго, достигшего в марте текущего года 70%.

Как видно из графика, текущее «супер контанго» относится к числу наиболее масштабных и по своему размаху превышает предыдущие значения в условиях глобального замедления мировой экономики. Анализ динамики контанго эмпирически подтверждает, что нынешний кризис является наиболее глубоким структурным проявлением нестабильности с максимальной переполненностью всех существующих транспортных артерий товарной нефтью, а услуги по хранению находятся на максимальном уровне востребованности. Загрузка нефтехранилищ находится на предельно допустимом значении, и после восстановления глобальной экономики столь высокие объемы коммерческих запасов продолжительное время будут воздействовать на цену, оказывая на нее медвежье давление.

Восстановление цены будет медленным и болезненным процессом, а существующие мощности хранения будут заполнены до своего предельного уровня. В действие пойдут все доступные емкости хранения, включая как действующие, так и резервные танкеры. Все, что может быть применено в целях хранения нефти, будет вовлечено в модель монетизации контанго или продажи размещенной на хранении нефти с отсроченной её поставкой в будущем по более высокой цене.

К сожалению, в России мировые тенденции сращивания физического рынка нефти с рынком деривативных инструментов пока не нашли широкого применения. Это является следствием отсутствия инвестиций в нефтехранилища как на уровне коммерческих инициатив, так и в масштабах национальных проектов по созданию инфраструктуры для размещения стратегического запаса нефти. Между тем, полноценное развитие системы нефтедобычи и появление современных моделей управления глобальными ценовыми рисками на рынке нефти, а также экстренное реагирование на стрессовую ситуацию невозможны без опоры на инфраструктуру хранения. Мощности по хранению нефти позволяют снизить отрицательные последствия снижения цены нефти и создать дополнительные источники и точки прибыли на уровне государственных финансов и корпораций.

Инфраструктура хранения способствовала бы наполнению биржевого рынка нефти срочными инструментами и повысила бы привлекательность нефтяного сектора в России как объекта долгосрочных инвестиций. Кроме того, хранилища являются эффективным инструментом для повышения устойчивости национальной экономики к ценовым шокам на рынке углеводородов, а их применение позволяют извлекать выгоду через монетизацию контанго.

Современный мир открывает все более разнообразные грани применения инфраструктуры, способной являться местом концентрации и перераспределения товаров с высокой добавленной стоимостью и ликвидностью. Такие имеющие всеобще признанную ценность товары, как нефть и золото, будут выступать материальными активами, обеспечивающими эмиссию цифровых денег на основе технологии блокчейн. Нефть в этом контексте является наиболее перспективным товаром по причине широкого разнообразия ценовых сигналов и глобального перераспределения товарных потоков. Нет ни одного другого класса товарных активов, который бы закреплял такие объемы в международной торговле, как это характерно нефти. Товарно-денежный оборот нефти на первичном звене ее перехода от добычи к нефтепереработке составляет в год не менее $1 трлн долл. Другим уникальным свойством нефти является возможность масштабирования и расширения эмиссии через построение новых мощностей хранения и ввода их в оборот для обеспечения выпускаемой криптовалюты. Таким потенциалом не обладают другие товарные активы. А главное: чем больше мощностей по хранению будет применено, тем более стабильным и устойчивым к ценовым потрясениям станет глобальный рынок нефти. Это снизит волатильность цены нефти и обратит на нее взор инвестиционного сообщества под новым углом зрения, а именно как на средство обеспечения цифровых денег. Это также позволит углеводородному сырью открыть второе дыхание, сделав шаг в цифровую эпоху, и проложить мост между индустриальной экономикой и экономикой нового времени, основанной на трансформации фиатных денег в виртуальные инструменты платежа и сбережения капитала.