Игорь Домброван: «Банкам надо будет предложить своим клиентам более интересные варианты вложений»

Управляющий директор Saxo Bank в России.

– Давайте начнем наш разговор с темы, которая меня много лет занимает, но не находит массового отклика на банковском рынке. Это тема частного трейдинга. Кредитный бум прошел, и надежды, что он возродится в полной мере, в достаточной для успеха банков мере, на мой взгляд, утопичны. Пройдет еще год, и банки это осознают. Последние годы, имея суперприбыль на кредитовании, банки не озадачивались особо предоставлением разнообразных сервисов клиенту, тем паче – сервисов обратного тренда, накопительного. Кроме классики депозитов были предприняты две попытки в этом направлении. Это ОМС, которые сегодня в полном провале, и ОФБУ, которые также в провале, в некоторых банках стоит вопрос об их закрытии. С другой стороны, часть клиентов хочет иметь возможность активного биржевого и валютного трейдинга через банкинг. У меня ощущение, что буквально через год эта ситуация будет осознана массово. И, скорее всего, взоры, конечно, обратятся, прежде всего, на ваш банк и еще на ряд самых известных брендов на рынке трейдинга. Насколько, вы считаете, это возможно, и как вы видите развитие ситуации?

– Ну, во-первых, я считаю, что это не только возможно, это – неизбежно, это уже началось. То, что кризис кредитования и кризис рынка депозитов входят в острую фазу, ощущают практически все игроки на рынке. Самые «продвинутые» банки, действительно, пытаются диверсифицировать свои услуги. Кто-то предлагает услуги страхования, кто-то развивает услуги управления капиталами.

И мне видится, что эта модель, которая очень хорошо работает в Европе – модель предоставления своим клиентам возможности выхода на международные финансовые рынки и самостоятельного управления своими портфелями, – это, наверное, самая перспективная модель на ближайшие лет пять. Для этих целей у Saxo Bank есть несколько программ. Самая популярная программа, которая только в Восточной Европе используется уже четырьмя десятками банков, это модель White Label. По этой модели у нас появились первые партнеры и в России. Первые – по той простой причине, что регулирование этой области еще не до конца в России оформлено. Но последние инициативы на эту тему дают повод надеяться, что эта проблема будет закрыта уже в обозримом будущем.

– Что вы имеете в виду, какие инициативы?

– Инициативы ввести институт регулирования услуг на рынке торговли поставочными контрактами, на рынке форекс. Сегодня разработаны законопроекты о регулировании рынка Форекс. Его принятие позволит закрыть правовую брешь. Тогда появятся два главных элемента для развития рынка. Первый – возможность сальдирования. Второй – судебная защита интересов клиентов.

– А само отсутствие в России правовой базы деривативов – это мешает вам?

– Конечно, мешает. По сути, это основная причина, по которой Saxo Bank не вышел на российский рынок, а работает пока в формате представительства.

– То есть я правильно понимаю, что для вас в идеале должны быть законы о деривативах и о регулировании рынка Форекс?

– Для нас в идеале должно быть полное правовое поле, в котором и мы, и наш клиент могли бы чувствовать себя комфортно и защищенно. Сейчас в России такого правового поля нет. Помимо названных вами пунктов есть еще один важный пункт – сальдирование в целях налогообложения частных трейдеров. Пока этого нет, деятельность трейдеров вообще выводится за рамки правового поля. Собственно, поэтому мы до сих пор остаемся в юрисдикции Дании. И, несмотря на то, что офис представительства банка расположен здесь, в Москве, мы открываем клиентам счета в Дании.

– Насколько сами банки предпринимают усилия для развития этой темы? Осознают, что она перспективна? Если говорить о моих ощущениях по части развития комиссионного бизнеса, то страховое направление – все-таки тупиковое и скорее лишь сопровождает кредитные процессы. А трейдинг – самодостаточен и потенциально очень интересен…

– Согласен. На самом-то деле для банков единственная альтернатива сегодняшним «тупикам» – это предложить своим клиентам самостоятельное управление портфелями и зарабатывать на комиссионных. Клиентская база у них есть. Деньги у клиентов есть. По депозитам таких ставок как сейчас, думаю, скоро не станет, банки будут вынуждены их снижать. Соответственно, клиентам надо будет предложить более интересные варианты вложений – акции на мировых биржах, валютные пары, биржевые фонды, фьючерсы, опционы…

Но все-таки первичным я считаю не нацеленность банков, а проблему правового поля. Без него банки связаны по рукам и ногам. Правда, тут возникают перспективы работы с Saxo Bank. Мы – датский банк и можем предлагать услуги в датском правовом поле. Если это российский банк, он будет предлагать только в российском правовом поле, либо использовать всякие офшорные комбинации.

Но если соответствующее правовое поле в России будет создано, то рынок сможет вырасти в разы. Полагаю, тогда очередь на сотрудничество с Saxo выстроится довольно длинная. Сегодня мы способны предложить такие форматы сотрудничества, при которых поддержанием этого бизнеса со стороны российских банков смогут заниматься всего три-четыре человека. Этот механизм – частного трейдинга через существующие платформы Интернет-банкинга – легко запустить, без особых затрат и рисков.

В течение трех-четырех месяцев разворачивается полный сервис, и клиенты российского банка могут начинать торговать на валютном рынке и 29 мировых биржах.

– Насколько реален, на ваш взгляд, союз нынешних игроков рынка Форекс и банков? Если случится прорыв по части формирования правового поля, то рынок Форекс в России явно претерпит большие изменения…

– Конечно. Это и хорошо. Те игроки, которые привыкли играть как сейчас, в темную, уйдут. Произойдет серьезное отсеивание, и от этого выиграют все – и банки, и «белые» игроки рынка Форекс, и потребители. Потребители выиграют больше всех.

– Недавно поймал себя на мысли, что лидеры форекс-рынка в России настолько разленились за последнее время, что, если эта подвижка пойдет, могут не выдержать настоящей конкуренции…

– Тут дело, скорее, даже не в лени, а в том, какой смысл развивать какой-то маленький кусочек рынка или углубляться в развитие своей собственной платформы, если есть готовое и его можно начать использовать прямо сейчас. Это нормально – работать на платформе от серьезного европейского банка, которая уже доказала свою надежность за годы эксплуатации. А самим сосредоточиться на дистрибуции, на маркетинге. Отличная бизнес-модель. У Saxo Bank есть работающая платформа, за которой стоит огромная ликвидность, и качественный русскоязычный сервис. Все, что вам нужно, – это использовать вашу клиентскую базу и «включить» маркетинг.

– Ментально российский рынок к серьезной работе на валютном и фондовом рынках готов? Хочу привести небольшую предысторию, чтобы было понятно, о чем речь. Я сам трейдер, и у меня в коллективе несколько человек инвестируют в различные финансовые инструменты, в том числе – и в трейдинг. Я это очень одобряю, поскольку инвестиции – единственный способ для работающего человека плавно и поэтапно увеличивать свои доходы. У нас же в России традиционно все свои потребительские «хотелки» работник «вешает» на работодателя. Возникает безумная зарплатная гонка, которая стала уже настолько идти вразрез с темпами реального развития экономики страны, что кончится это большим разочарованием…

Далее. Я иду в банк и говорю: дайте, наконец, мне и моим коллегам трейдинг. Мы верим в вас, мы хотим работать через вас. Неужели вам выгодно получать от меня распоряжения о перечислении моих средств на счета биржевых и форекс-компаний? Займитесь этим сами! А мне отвечают: таких как вы очень мало, массово такого рынка нет.

– Да, здесь очевидна проблема. Традиция культуры инвестирования и вообще традиция полагаться на себя в нашей стране в принципе массово отсутствуют. И причины совершенно понятны. Из нас семьдесят лет это выколачивали, правильно?

– Правильно. Но за последние четверть века могло бы и «отрасти назад»…

– Это процесс, который занимает долгое время. В Европе это ведь тоже появилось не сразу. Американцы – там да, это было с самого начала, но это совершенно другая история, совершенно другая нация. Они приехали захватывать новый континент, поэтому у них предпринимательство и склонность к риску в крови. Они рискнули и выиграли…

– Тем не менее, в России возможно ли что-то подобное? Понятно, что идеология инвестирования не станет идеологией большинства, но, хотя бы идеологией, так сказать, «бизнесово значимого» объема меньшинства она может стать?

– Думаю, да. Зачатки формируются. Наблюдая за этим рынком, мы видим, как минимум, две категории нарастающего числа своих клиентов. Первая – это предприниматели. Это люди, которые склонны к риску. Они готовы инвестировать прибыль от основного своего дела.

Вторая – это профессиональные работники финансового рынка. То есть те, которые работают в этой сфере, которые знают инструменты, знают рынок, знают все это на своем собственном опыте, но по условиям либо трудового договора, либо регулирования не могут открывать счет в своей компании. И именно они часто выбирают Saxo Bank.

Сегодня на рынок деривативов, биржевого и валютного трейдинга все чаще приходят квалифицированные инвесторы – те, кто уже торговал на российском фондовом рынке, но им эта песочница уже наскучила.

– А потенциально Saxo Bank может стать массовым инструментом для вовлечения более массового сегмента в этот рынок?

– Во Франции стали. Там трейдинг очень популярен. Но это, в общем-то, не наша функция – взращивать массы, взращивать их культуру инвестирования. По идее это как раз должны делать дистрибьюторы. Да и роль государства здесь высока.

– Государство, по-моему, еще не до конца осознало, что слово «форекс» – не матерное… Такое ощущение, что некоторые чиновники до сих пор путают всемирный валютный рынок и деятельность доморощенных «пирамид»…

– Да, к сожалению, это так. Но подвижки здесь есть, и они значительны.

– Тем не менее у президента АРБР, депутата Госдумы Анатолия Аксакова законопроект о деривативах уже несколько лет лежит под сукном. Наверху просто не видят актуальности этой темы. И, на мой взгляд, довольно дико видеть, когда громко говорят о создании мирового финансового центра в стране, где до сих пор нелегитимны деривативы.

– Действительно, рынок деривативов должен быть признан и оформлен. И тут, на мой взгляд, самое лучшее – обратиться к опыту успешных государств, посмотреть, как это устроено там. Ничего постыдного не будет в том, чтобы скопировать лучшие практики. Это как раз тот случай, когда «плагиат» – самый эффективный способ поднять рынок.

– Какие иностранные модели вы считаете потенциально наиболее интересными для изучения и подражания?

– Рынок деривативов в Америке очень мощный. Он, конечно, потерпел в ходе кризиса 2008–2009 годов репутационный ущерб, поэтому его копировать сейчас не очень хорошо. Можно изучить более консервативную европейскую модель.

– Она единая?

– Да, она основана на MIFID, но главная роль отводится местному регулятору.

Известна байка, что на любом рынке есть три игрока – производитель, потребитель и государство. Если производитель и потребитель оставляют в стороне интересы государства, то получается хороший продукт за хорошую цену. Если производитель и государство оставляют в стороне интересы потребителя, то все начинает стагнировать. Если потребитель и государство игнорируют интересы производителя, то все просто исчезает.

– Ну, именно так в России часто и бывает...

– В России мы часто видим последний вариант. И это не очень правильно. В Дании как раз эта тема выстроена довольно гармонично, путь использования онлайн-сервисов. У нашего регулятора есть сайт, на который любой клиент банка заходит, пишет онлайн жалобу и тут же регулятор указывает банку, что именно исправлять. Вот упрощенно так все и работает.

– Есть проекты вашего банка, которые относительно недавно реализованы и могут представлять интерес как модель для России?

– Уругвай, Турция.

– А Турция в связи с изменением законодательства по части рынка форекс не выпала из «игры»?

– Там все нормально. На турецком рынке мы купили брокера с лицензией и развиваем бизнес… Почему я назвал эти примеры? По ментальности они схожи с российским рынком. Можно провести некоторые параллели.

Если же говорить по принципу географической близости, то мы развиваем бизнес в Чехии, Польше, Словакии. Практически вся Восточная Европа охвачена. Польша – очень интересный рынок с точки зрения ментальности. В Польше основа экономики – мелкие и средние предприятия. Отсюда – предпринимательский дух, готовность к рынку, мотивация инвестировать. У нас же в России – поведение людей иное.

– Да и поведение игроков рынка тоже. Моя коллега недавно открыла трейдинг на платформе одной известной форекс-компании. Сделала несколько успешных сделок, в результате двести долларов превратились в четыреста. Тут же приходит письмо от компании: «Вы супер! Увеличьте свой депозит, бросайте работу!». Хочется позвонить и сказать: «Зачем вы подобное пропагандируете?». Надо сочетать работу и инвестиции, а не бросаться в омут с головой…

– Да, и подобная сомнительная «пропаганда» инвестиционного поведения – результат того, что нет никого, кто следил бы за порядком на рынке. Такие вещи, конечно, надо пресекать.

 Это могут быть институты саморегулирования, кроме того, должен быть и какой-то регулятор.

– Пока наши официальные, в том числе и будущие мегарегуляторы только отмахиваются от рынка форекс…

– Это можно понять. Мегарегулятор создается на основе Центробанка. ЦБ на сегодняшний день, на мой взгляд, является одной из самых эффективных структур в нашей стране. Если мы на него сейчас начнем сваливать дополнительные функции, то эта эффективность может быть потеряна. Для меня, например, стабильность и эффективность нашей банковской сферы гораздо важнее. Так что придется потерпеть…

– На мой взгляд, одна из проблем активного инвестиционного поведения в России – зацикленность на так называемом российском фондовом рынке. Лично, я вообще не очень понимаю, что это такое. Когда иногда просят комментарии о состоянии российского фондового рынка, всегда говорю: «Я не знаю такого. Не знаком. Познакомьте». Вернее, этот рынок я знаю, но только – 4 июля. В остальные дни я вижу копию Доу Джонса. И могу голову на отсечение дать, что в 90% случаев динамика российского фондового рынка – полная «калька» динамики Уолл-стрит. Плюс реальный рынок – это 20 фишек. В основном сырьевых. И когда все это сомнительное хозяйство просело – все в убытке. Пайщики разочарованы. Некоторые говорят: «Биржевой рынок бесперспективен». А на самом деле они просто так и не увидели все многообразие этого рынка и его возможностей…

– Именно! В эпоху Интернета любой частный инвестор может работать с сотнями, а то и тысячами инструментов! Saxo Bank как раз именно такую возможность и представляет. У нас на сегодняшний день выход на тридцать мировых бирж, если мы говорим про фондовые биржи. Наши клиенты получают доступ к порядка 15 тыс. только акций. Это не считая индексов, биржевых фондов и всевозможных деривативов.

– Вот! А с другой стороны – двадцать потрепанных «блю чипс» на российском рынке.

– Ну да, где-то так. Тут ведь смотрите какая штука, имеющая глубокие психологические корни... Люди всегда будут вкладывать деньги в то, что они знают (или по крайней мере им кажется, что знают), с чем они знакомы. Психологически люди считают, что это безопасно. Это проблема, с которой столкнулись, по-моему, еще в шестидесятые годы прошлого века в Соединенных Штатах. Проблема была в том, что большая часть американских работников вкладывала свои пенсионные сбережения в акции предприятия, на котором они работали. Только потому, что они считали, что вроде как знают (в кавычках), что происходит на предприятии. И если вдруг предприятие банкротилось, то человек оставался и без работы, и без пенсионных сбережений…

 То же самое сейчас происходит у наших граждан, которые вкладывают деньги только в наш российский фондовый рынок. У нас случается какой-то кризис, человек остается без работы, ему нужны его сбережения, но как раз именно в этот момент и они «просели»… Нежелание диверсифицировать. В том числе – вкладываясь в другие рынки, в иностранные рынки, – это как раз то, с чего мы начали разговор, это недостаток культуры инвестирования.

– Может быть, еще страх присутствует, страх отсутствия правовой защиты интересов российского инвестора на зарубежных рынках?

– Наш банк предлагает защиту намного лучшую, чем многие российские профи фондового рынка. Во-первых, брокерские счета всех наших клиентов, независимо от страны проживания и гражданства, застрахованы на сумму до ста тысяч евро. Во-вторых, любой клиент банка, в том числе – российский клиент, если он считает, что мы где-то нарушили наши условия, заходит на сайт нашего регулятора и имеет возможность включить его рычаги.

– И на датском языке пишет жалобу…

– Почему же на датском? На английском языке.

– ОК. Но тут я вижу определенную проблему. Вот я трейдер. И Saxo Bank знаю, конечно, много лет. Но у меня нет знания английского, чтобы работать с вами…

– А вот для трейдинга вообще не требуется знания английского! У нас русскоязычная поддержка на этапе открытия счета, на этапе поддержания счета, и на этапе решения технических вопросов. То есть все общение российских трейдеров с Saxo Bank строится на русском языке. Да и письмо регулятору в случае необходимости перевести с русского на английский – с помощью бесплатных сервисов Google, к примеру – сегодня не проблема…

Кстати, для российских клиентов мы открыли торги по парам рубль-доллар, рубль-евро, золото и серебро спот одной позицией, естественно, присутствуют фьючерсы на золото, нефть, да и при желании российский рынок можно торговать через Saxo Bank – например, вкладываясь в депозитарные расписки Сбербанка, «Мегафона», «Русала» и других российских голубых фишек…

– Отлично, итак, я к вам зашел. Кроме бренда, который вызывает больше доверия, уважения, чем всевозможные местечковые российские «кухни», какие еще я увижу преимущества?

– Первое – это понятная, прозрачная среда регулирования. То есть юрисдикция. Это не BVI, не Кипр и не Панама. Это Дания.

Второе – вы получаете не только форекс. Вы получаете и Форекс, и акции, и облигации, и биржевые индексы, и товарно-сырьевые фьючерсы, и биржевые и валютные опционы. Вы получаете практически все, что есть на рынке.

– А с точки зрения спредов, комиссии?

– С точки зрения спредов, комиссий, опять же мы – в рынке. Может быть, наши спреды по каким-то позициям чуть-чуть выше, чем у какого-нибудь панамского брокера, но вы совершенно четко понимаете, за что вы платите. Это и защита прав, и, опять же, русскоязычный сервис, и это наша репутация на рынке за последние двадцать лет. Опять же – для платинум-клиентов, активно торгующих премиум-клиентов и корпоративных клиентов вопрос ценовых условий практически всегда обсуждаемый.

– А налогообложение?

– Saxo Bank находится в юрисдикции Дании, не является российским налоговым агентом, мы клиенту предоставляем выписку. С этой выпиской он идет в налоговую инспекцию и отчитывается по своим сделкам. Обычно это происходит раз в год.

– То есть получается де-факто сальдированное налогообложение?

– Да.

– Последний вопрос из этой серии. Цена входа?

– Минимальный счет – десять тысяч долларов. Это вполне доступный уровень для серьезных частных инвесторов. Что касается корпоративных, то они открывают офшорные компании и потом открывают у нас счет на офшорную компанию. Тогда вопрос налогообложения решается еще проще.

– Сам Saxo Bank оказывает офшорные услуги?

– Нет. Мы таких услуг не оказываем. Если нужно, можем посоветовать несколько проверенных сервисов. Но вообще это – не наш бизнес.

– Ситуация вокруг Кипра – потенциальный мощный сигнал перестройки всем частным инвесторам. На вашем рынке она как может сказаться или сказывается уже?

– На нашем рынке она сказывается в том, что клиенты кипрских офшорных брокеров серьезно испугались. Потому что десять процентов могли отрезать у всех, в том числе у брокеров. А брокер что сделает? Он переложит этот убыток на клиента. А некоторые могут вообще обанкротиться. И к чему это сейчас приводит? К тому, что пошел массовый отток клиентов таких брокеров. Мы видим это по увеличению количества заявок на открытие счета в Saxo Bank.

– Как полагаете, насколько реальны разговоры о деофшоризации мира?

– Интересно будет посмотреть, что получится с деофшоризацией в Америке с их программой FATCA. Скоро у банков всего мира просто выбора не будет. Если банк входит в FATCA, то обязан прошерстить всю свою клиентскую базу и дать американской налоговой службе информацию. Если не входит, то любой платеж, который идет из Соединенных Штатов в этот банк любому клиенту, сразу же теряет 30%. Это может поставить многих перед выбором – либо офшор, либо отказ от гражданства.

– Да, но мне кажется, есть очень мощный игрок, который особо ничего не кричит по этому поводу – в отличие от России, в отличие от той же Америки. Это Британия. По большому счету половина офшоров мира – это британские территории. И, когда говорят об офшорах, забывают, что за половиной из них стоит Её Величество. А это – не тот игрок, которого способны нагнуть даже США…

– И все же я думаю, что вопрос о деофшоризации встанет. И в принципе, конечно, это правильный процесс, что там говорить. Даже для России совершенно ненормальная ситуация, когда наши системообразующие предприятия находятся во владении кипрских офшоров. Ну, это вообще никуда не годится. Естественно, что в любой стране – и в России тоже – предприятия должны находиться в юрисдикции собственного государства. Чтобы подтолкнуть выход из офшоров, необходимо обеспечить неукоснительное соблюдение прав на имущество, прозрачные правила игры, которые будут обязательны для всех, в том числе – для самого государства.

– Вернемся к частным трейдерам… Как вы относитесь к решению Турции ужесточить ситуацию с Форексом? К американским правилам на рынке форекса? Одни страны закручивают гайки, другие делают форекс более либеральным. Основной спор – вокруг кредитного плеча. Я, например, считаю, что оно все-таки должно быть ограничено. А вам какая модель больше импонирует?

– Если говорить про Saxo Bank, то, даже несмотря на отсутствие ограничений в некоторых юрисдикциях, мы все равно нашим клиентам не рекомендуем использовать кредитное плечо более пятидесяти. Это очень рискованно.

Если же в России зайдет речь о нормах рынка, то, думаю, плечо в сто – это потолок. Двести – это очень рискованно. Пятьсот, восемьсот – это вообще уже не инвестиции, а лотерея. Я даже не могу себе представить, кому это может понадобиться. Я не думаю, что настоящему трейдеру нужны такие спекуляции. И не верю, что трейдер с таким плечом продержится на рынке больше пары недель.

– Недавно анализировали информацию по счетам трейдеров в России. Выяснилось, что в форекс-компаниях большинство клиентов держится буквально несколько месяцев. Компания снимает с него сливки, далее трейдер проигрывает, и все, счет закрыт. И это, к сожалению, некоторых участников рынка вполне устраивает. А ваш клиент сколько живет?

– Годами. Мы ориентируемся на профессиональных трейдеров и инвесторов, у которых есть уже какой-то опыт в трейдинге, опыт инвестирования, потому и держим минимальную планку входа в $10 тыс. Мы выстраиваем долгосрочные отношения.

– Сколько сейчас клиентов в России у вас?

– Тысячи клиентов. Точную цифру не могу назвать. Напомню, мы работаем в формате представительства. Филиалы открываем только в Европе, потому что у нас европейская банковская лицензия, и для того, чтобы открыть офис в Праге или в Варшаве, достаточно просто уведомить местного регулятора.

Соответственно, в других юрисдикциях мы открываем или покупаем либо банк, либо локального брокера. Допустим, в Турции и Уругвае мы купили брокера. В Швейцарии был организован банк, во Франции был куплен тоже банк. В принципе, поскольку мы классических банковских услуг не оказываем и не планируем оказывать, то нам брокерской лицензии достаточно.

– Еще один принципиальный вопрос рынка валютного трейдинга – обеспечение ликвидности…

– Вопрос обеспечения ликвидности – это, по сути, вопрос выбора контрагентов. Наши контрагенты – это UBS, Royal Bank of Scotland и другие авторитетные в финансовом мире имена. За счет использования ведущих мировых поставщиков ликвидности, у нас, например, сделки по паре евро-доллар на сумму до 25 млн. евро котируются в автоматическом режиме. При этом, если клиенту нужно больше, и мы видим, что у него есть соответствующие объемы, то в принципе для каждого конкретного клиента можем эту сумму увеличивать.

Ликвидность на рынке существует уже сейчас. Все, что вам нужно, это к ней подключится. Если появляется какой-то российский игрок, он сразу сможет брать ликвидность – либо у нас, либо напрямую.

– То есть вы в том числе заявляете о себе и как о возможном источнике ликвидности?

– Да. Мы предоставляем ликвидность для наших партнеров.

– А состояние хеджирования на российском рынке, на ваш взгляд, каково?

– Вы знаете, культура хеджирования валютных и других рисков в России очень низка. Несколько раз мы сталкивались в нашей практике, что люди заключают контракты, импортные или экспортные, в которых покупки и продажи производятся в разных валютах. Причем контракты многолетние. Понятно, что возникает риск. И вот мы с ними встречаемся, объясняем: «Надо хеджировать». Они в ответ: «Да, надо хеджировать». Потом они узнают цену вопроса (пара процентов), уходят в глубокие раздумья, из которых часто не выходят. А выходят, когда курс прыгнет, и прибегают с вопросом: «А можно купить еще контрактов?». Нет – тот разговор был полгода назад, и тех цен уже нет, сейчас цены отражают нынешнюю ситуацию… Вот это проблема. Это часть более общей проблемы – проблемы культуры инвестирования, управления рисками.

И ситуация в России здесь обстоит примерно так же, как со страхованием. В Европе развито бизнес-страхование, огромное количество разных видов страхования. У нас страхуются только по обязательным видам страхования.

Это – проблема. Гигантская проблема. И нам одним ее не решить. Надо поднимать большую волну, поднимать общий уровень финансовой культуры. Может быть, ваш портал поможет…

– А что Saxo Bank предлагает в области хеджирования российскому рынку?

– Да те же форвардные контракты. Допустим, вы поставляете крупное оборудование на какое-то крупное предприятие. Оно стоит миллион евро. Вы его купили в Европе. В Европе вам, конечно, дают отсрочку платежа, например, на три месяца. А покупатель растягивает оплату поставки на несколько лет. У вас есть график платежей. Вам нужно рассчитываться с вашим поставщиком или с банком, который дал вам кредит. Вы можете заключить форвардные контракты на каждую конкретную дату. То есть, допустим, у вас дата поступления очередного транша 15 августа 2015 года. Какой-то форвардный контракт с поставкой до 15 августа 2015 года. Вы знаете курс сейчас, соответственно, когда подходит это пятнадцатое августа, и вам поступили деньги, вы по этому курсу сконвертировались, рассчитались. Простая вещь. То же самое касается и популярных сырьевых товаров – нефть, газ, сахар и т.д.

– То есть хеджирование в основном сводится к валютному хеджированию?

– Валютный – это самый распространенный риск. Второе – это процентные ставки. Тоже есть форварды, есть биржевые опционы. Вы можете купить форвард или опцион на ту ставку, которая фигурирует в вашем контракте.

– Я сам – горячий сторонник инвестиций среднего класса. Во-первых, потому что в этой идее заключаются шансы обеспечить нормальное финансовое существование. Работодатели в России перенапряжены по оплате труда, долго эта гонка продолжаться не может. Во-вторых, у нас много говорят о гражданском обществе. А гражданское общество – это не просто средний класс. Нужно, чтобы этот средний класс был настоящим «классом» не только по зарплатной ведомости. Нужно, чтобы он стал массовым классом миноритариев, владел активами. Только тогда возникнет настоящее гражданское общество. То есть институт частных инвестиций, на мой взгляд, – очень важная тема не только в финансовом, но и в социальном и политическом плане.

Но есть доводы в обратном направлении. Когда я, будучи финансовым аналитиком, занимаюсь трейдингом – то логично. Но не посоветуешь же заняться трейдингом учителям, врачам, актерам. Врач не прервет операцию, а актер – спектакль, чтобы посмотреть, что там у него со сделками. Возникает тема доверительного управления. Как она, на ваш взгляд, может развиваться? Что Saxo Bank предлагает в этой области?

– Да, не у всех есть время, возможность, умение и желание, соглашусь. В этом случае есть смысл передать трейдинг кому-то другому. Но этот шаг я не считаю бесспорным. Во-первых, нужно понять, каковы ваши цели? Что вы хотите от этого получить? Если вы хотите все дневные колебания рынка предугадать и заработать на этом, то это требует от вас очень серьезного вложения времени, усилий и денег. Если вы работаете с девяти до пяти, то – однозначно нет. Просто не получится. Если же ваша цель – долгосрочное инвестирование и какие-то, может быть, среднесрочные операции, то трейдинг – для вас. В принципе, есть интересный подход, который используют, кстати, успешные трейдеры. Они садятся за терминал на выходных. Спокойно изучают, что произошло на рынке за неделю. Проводят анализ текущего портфеля, новостей и принимают какие-то торговые решения. В понедельник рынок открывается, вы зашли, воплотили ваши решения в жизнь, закрыли платформу и туда не заходите до следующих выходных. А еще лучше оставлять это на месяц, два… У вас появляется время для занятия другими интересными вещами и, тем не менее, вы остаетесь в рынке.

– Ох, мне трудно представить себе трейдера, который открыл сделки на платформе, закрыл сайт, пошел гулять и сказал себе: «Я зайду в следующий понедельник». Я таких не могу представить себе.

– Почему?

– Лично мне выдержки бы не хватило… И все-таки – вы против идеи доверительного управления?

– Не то что против. В принципе, у нас есть для этого программы и свои требования. Мы требуем, чтобы тот, кто занимается доверительным управлением, на любом рынке, на котором мы присутствуем, имел местную локальную лицензию на управление деньгами других людей. В силу требований нашего регулятора мы имеем право работать только с теми, кто обладает местной лицензией на управление. Соответственно, если у него есть такая лицензия, то для него мы открываем счета, есть даже специальная программа.

– Кстати, не спорят между собой две логики, когда у вас и частное лицо работает, и в то же время вы ищете дистрибьюторов?

– Абсолютно нет. Это разные категории клиентов, и никакого конфликта здесь нет.

– Личный вопрос – вы сами являетесь трейдером?

– Активно не торгую. Мой подход – как раз тот, о чем я говорил, – это где-то раз в месяц заходить на счет. Все мои позиции очень долгосрочные. И это скорее не сила воли, а опыт (улыбается). Минимальное плечо и долгосрочные позиции.

– А в целом ваш личный инвестпортфель из чего состоит?

– Те деньги, которые мне могут понадобиться в ближайшее время, лежат на депозитах. Те деньги, которые не будут нужны в ближайшие годы, – либо в фондовых индексах, либо в ETF. В индексах – потому что отслеживать портфель акций из 20–30 фишек я просто не в состоянии, времени нет.

– Вы пришли в Saxo Bank из инвестиционного фонда, где были аналитиком. Захотелось стать практиком? Где интереснее?

– Трудно сравнивать. Это совсем разные бизнесы. Там интересно по своему, здесь – по своему. Но в Saxo Bank – шире диапазон деятельности и поэтому здесь мне все же более интересно.

– Как выстраиваются ваши коммуникации с банковским сообществом России? Кто – потенциальный партнер вашего банка, на ваш взгляд?

– Нам бы, конечно, хотелось, чтобы это был Сбербанк (улыбается). И в Китае мы тоже целимся на самую вершину. Это нормальный подход – выйти на крупного игрока и стать его партнером. Но на самом деле мы видим, что именно малые, средние банки больше заинтересованы в сотрудничестве. И они нам интересны в этом качестве, в том числе – и региональные банки. Особенно региональные. У них есть клиенты, с которыми они годами работают, которые им доверяют. Конечно, нам это очень интересно. Мы активно работаем и с рядом федеральных банков – ТКС-банк, СМП-банк. И рассчитываем существенно расширить ряды партнеров в обозримом будущем.