Потребительские расходы в США в феврале продемонстрировали умеренный рост, однако ускорение базовой инфляции превысило ожидания, усиливая опасения по поводу стагфляционного сценария — сочетания вялого роста и высокой инфляции. Эти тенденции усугубляются эскалацией торговых конфликтов, инициированных администрацией Дональда Трампа.

Согласно данным Бюро экономического анализа Министерства торговли США, потребительские расходы в феврале увеличились на 0,4% после снижения на 0,3% в январе (пересмотренные данные). Хотя рост оказался ниже прогноза аналитиков Reuters в 0,5%, это всё же сигнализирует о частичном восстановлении спроса. Однако оптимизм омрачается динамикой цен: базовый цновой индекс личных потребительских расходов (PCE), исключающий волатильные цены на продукты питания и энергоносители, вырос на 0,4% за месяц. Годовая инфляция по этому показателю ускорилась до 2,8%, превысив ожидания в 2,7%.  

Общий индекс PCE, учитывающий все категории, прибавил 0,3% в месячном выражении и 2,5% в годовом, что совпало с прогнозами. При этом личные доходы населения выросли на 0,8%, вдвое опередив ожидаемые 0,4%. Это создаёт парадоксальную ситуацию: доходы растут, но инфляция «съедает» их реальную ценность, ограничивая покупательную способность.  

Дональд Трамп, объявивший на прошлой неделе о введении 25%-ных пошлин на импорт автомобилей и лёгких грузовиков, продолжает использовать тарифы как инструмент экономической политики. По мнению аналитиков, агрессивные торговые меры, хотя и направлены на защиту американской промышленности, несут риски для экономики. Во-первых, они провоцируют ответные действия партнёров: ЕС, Китай и другие страны уже готовят контрпошлины. Во-вторых, тарифы напрямую влияют на инфляцию, повышая стоимость импортных товаров.  

Федеральная резервная система, внимательно отслеживающая динамику индекса PCE Core при оценке рисков инфляции, оказалась перед сложным выбором. Глава ФРС Джером Пауэлл ранее признал, что тарифы стали одним из драйверов роста цен, предупредив о возможной задержке в снижении инфляции до целевых значений. Однако на мартовском заседании регулятор сохранил ставку в диапазоне 4,25–4,50%, отметив, что для начала смягчения денежно-кредитной политики необходима «большая уверенность» в устойчивом снижении инфляции.  

Финансовые рынки ожидают первого снижения ставки не раньше июня, но свежие данные по PCE ставят эти прогнозы под сомнение.

Анализ компонентов индекса PCE за февраль показывает неоднородность инфляционного давления. Цены на товары выросли на 0,2%, причём лидером стали рекреационные товары и транспортные средства (+0,5%). Снижение цен на бензин на 0,8% частично сдержало общий рост. Услуги подорожали на 0,4%, чему способствовал устойчивый спрос в секторе здравоохранения и образования.

Особое внимание ФРС уделяет стоимости жилья, которая в феврале увеличилась на 0,3%. Этот компонент, составляющий значительную долю расходов домохозяйств, остаётся одним из самых устойчивых инфляционных факторов. В отличие от индекса потребительских цен (CPI), PCE менее зависим от жилищных расходов, что делает его более репрезентативным для оценки широких тенденций.  

Экономисты всё чаще говорят о риске стагфляции — сочетания стагнации и инфляции, — который может реализоваться, если рост потребительских цен продолжится на фоне замедления ВВП. Оценки роста экономики за первый квартал 2025 года варьируются вокруг 1% в годовом исчислении, что значительно ниже показателя 2,4% за четвёртый квартал прошлого года.  

Потребительские и деловые настроения ухудшаются: индекс настроения потребителей Мичиганского университета в марте опустился до минимума за последние два года.

Февральские данные подчёркивают хрупкость баланса, которого пытается достичь ФРС. С одной стороны, потребительская активность, подпитываемая ростом доходов, поддерживает экономику. С другой — инфляция, разогреваемая тарифами и структурными факторами, ограничивает пространство для манёвра регулятора.