Где прокололся Фукуяма

Статью «Конец истории?» Френсис Фукуяма написал в 1989 году, когда никто не предполагал событий, разразившихся в последующие годы. Они, видимо, и сподвигли американского литератора на книжку уже без вопросительного знака в названии – «Конец истории и последний человек».

Всё смешалось…

Вообще-то при внимательном прочтении книга Френсиса Фукуямы представляет собой мешанину заимствованных идей и пришпиленных к ним фактов, собранных с бору по сосенке. Что само по себе не грех, всем свойственно заблуждаться. К тому же автор, по собственному признанию, ни разу не философ. Зато умеет оказаться в нужное время в нужном месте и на глазах, опять же, у нужных людей.

Тем, кто забыл или не читал сей опус, напомню, что речь в нём идёт о полной победе либеральной демократии и триумфе капитализма. В известной мере здесь отразилась общая западная эйфория, спровоцированная развалом Советского Союза. Даже более умные, чем Фукуяма, люди (коих тьмы и тьмы) поверили в то, что с этого момента закончились «холодная война» и международные разногласия, и теперь все скорым шагом рванут к светлому будущему. Впрочем, не все – на обочине останутся всякие там Иран, Ливия, курды с сикхами, армяне с азербайджанцами и прочие «исторические» этносы.

Право, я не стала бы тыкать американского японца носом в то, что он натворил (не кот же он, в конце концов), но сейчас его снова вспоминают, правда, уже в совсем уж негативной коннотации, по-всякому обзывая. А мне его жалко – словил за минуту славы вечный шлейф конъюнктурщика. Не без того… Ну, а мы-то куда смотрели, когда нас всунули силком в «дикий» капитализм и лишили всех завоеваний строя, который мы с вами сочли неправильным? То-то и оно. За всё надо платить. А за глупость и трусость – втройне. У нас ведь тоже были свои певцы и адепты всяческих свобод. Кто-то свалил подальше из реформированной страны, ставшей чересчур проблемной, другими заполнили козырные места на Ваганьковском кладбище. Оставшиеся «непричастные» разгребают завалы, коим конца-края не видно.

В общем, оказалось, что литератор с философско-политическими амбициями прокололся по полной. Что-то пошло не так. Вернее, не так пошло всё. Войны, локальные конфликты, кризисы, беженцы, теперь вот до кучи пандемия – что-то не похоже на светлое будущее. Нельзя сказать, будто до 1991 года всё было идеально, но хотя бы терпимо. Можно было договариваться. Нынче не могут договориться не то, что на международном уровне, но даже внутри отдельной страны. Взбесившиеся чёрные маргиналы немногим хуже тех же американских конгрессменов: разум и уважение к закону отказывают и тем, и другим.

Но, может быть, самым драматичным последствием 1990-х стали размывание различных международных институтов и потеря их влияния на мировые события. Проще говоря, оказалось, что на мнение Организации объединённых наций можно наплевать и забыть. Пока это с успехом делала в основном Америка, но тут вот и Реджеп Тайип Эрдоган высказался в том смысле, что пора бы лишить права вето «горстку» стран-победителей, входящих в постоянный состав Совета безопасности ООН. О том, что правила ВТО почём зря нарушают все, кто угодно, можно даже не говорить. А о противоречивых заявлениях ВОЗ насчёт развития пандемии не пишет сегодня лишь ленивый.

Словом, всё смешалось в мировом сообществе и отдельно взятых странах – вместо светлого будущего мы получили хаос. Причём – вопреки известной западной теории – совсем неуправляемый. Как и следовало ожидать. Ибо «управляемый хаос» – не что иное как катахреза, то есть сочетание логически несовместимых понятий.

Марксизм – снова в моде

Собственно, труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса никогда «из моды» и не выходили. Разве что в новейшей России, где вчерашние преподаватели марксизма-ленинизма, переобувшись на ходу, стали яростными антикоммунистами и адептами Милтона Фридмана. За тридцать последних лет выросли как минимум две генерации «экономистов», не знающих не то, что «Капитала», но и Адама Смита (которого, как известно, читал даже Евгений Онегин). Зато в лучших университетах США труды Маркса изучают – и вовсе не потому, что «врага нужно знать». Просто уровень критического анализа капитализма как социально-экономической формации, сделанного им, до сих пор прецедентов не имеет. Другое дело, что анализ этот можно принять за догму (что из этого подхода получается, нам, увы, известно), а можно использовать его для того, чтобы, как говорится, по ходу дела вносить какие-то поправки в существующую модель.

Так что, пока мы заучивали формулировки и лозунги, американцы – не столько в теории, сколько на практике – внедряли диалектические методы, не боясь экспериментов. Один из таких экспериментаторов – Генри Форд, оставивший по себе память не только новой организацией труда с использованием сборочного конвейера, но и своими социальными опытами: образцовый рабочий посёлок, детские сады, относительно высокая зарплата и… жёсткое увольнение пьяниц, игроков и даже тех, кто не платит алименты. И это – в 1914 году. Только не надо подозревать Генри Форда в левых взглядах – он таки был махровым капиталистом и до поры до времени профсоюзов у себя в компании на дух не переносил.

Тем не менее, до мирового кризиса, известного в истории как «великая депрессия», Форд со своими социальными заморочками выглядел белой вороной. Но примерно с середины 1930-х годов возникло понятие социального государства или, в другой формулировке – капитализма благосостояния. Полагаю, большинство современников считает, будто бы он таковым и остался. Нет, этот эксперимент, вылившийся в построение потребительского общества, в конечном счёте тоже не увенчался успехом. То есть, обилие барахла осталось, но почему-то широкой публике этого мало. Нервничает публика – жаждет свободы слова в полном соответствии с первой поправкой, а не с правилами соцсетей. Выборы почему-то ей тоже не нравятся. Опять же не устраивает их и то, что полсотни граждан США стоят столько же, сколько половина остального населения. Это, замечу, при том, что, как писал Bloomberg в 2020 году, показатель благосостояния вырос на $380 миллиардов. Вопрос лишь в том, чьё благосостояние выросло? Кому пандемия оказалась «матерью родной»?

Давайте остановим поток примеров – аналогичной информации полно и в СМИ, и во всемирной сети. А все вместе они складываются в то, что называется общим кризисом капитализма. Людям моего поколения (и даже следующего) это понятие известно со студенческих лет. Мы ещё, помнится, издевались: дескать, капитализм загнивает, но с ароматом Шанель №5… Между тем, достаточно было хотя бы побольше зарубежной литературы читать, чтобы понять очевидное – не всё столь шикарно, как на страницах глянцевых журналов, и чистильщик сапог вряд ли станет президентом США. Но нам было не до этих тонкостей, уж очень привлекательным выглядел «тот» мир по сравнению с нашим скромным бытом.

Так или иначе, но мы выбор сделали (или его сделали за нас, трудно теперь разобраться), а значит, уже не получится наблюдать за кризисом со стороны. Мы – внутри него, хотим того или нет. К счастью, не мёрзнем – газ с нефтью свои, да и дров на зиму хватит, если что. Правительство с президентом вроде как заботятся о тех, кто бедует. Только слишком много таких. Даже Росстат оценил число тех, чья доходы ниже прожиточного минимума, в 19 с лишним миллионов человек (а кто-нибудь из власть предержащих знает, каково это – продержаться на том самом прожиточном минимуме). Иными словами, мы имеем все прелести того капитализма, о котором писал Маркс и который считали чем-то чужим и дальним. А он нынче – наш, доморощенный, хотя и скроен по чужим лекалам.

Не удивительно, что люди в поисках справедливости снова обращаются к марксизму – там же так складно всё написано. К тому же чудеса развития показывает не отказавшийся от марксистских идей Китай – чем не позитивный пример? Более того, левое крыло американских демократов вроде бы исповедает те же принципы, и его поддерживают активисты BLM – тоже, знаете ли, марксисты, по признанию одной из его «лидерок» Патриссы Каллорс. Вот такой, понимаете ли, пердимонокль. А вы о пролетариате как движущей силе…

Так чем сердце успокоится?

А никто этого не знает и не в силах предвидеть. Тут впору не к Марксу обращаться, а прямо к Нострадамусу. Он, говорят, всё предсказал: и пандемию, и извержение вулкана, и искусственный интеллект, и даже третью мировую – аккурат в нынешнем году. Однако оставим эти предвидения любителям гороскопов, нам не до сказок. На самом деле, мир если и не сошёл с ума окончательно, то близок к этому. И даже столь сильные средства, как глобальная пандемия, не в силах вернуть его к здравому смыслу.

Исчезновение с политической карты Советского Союза нарушило то, что в известной мере можно было считать балансом, и открыло шлюзы для потока «либерализма». Заключаю слово в кавычки, потому что ничего общего с истинно либеральными идеями это течение не имеет. Здесь скорее надо говорить о самой настоящей анархии. Да простят меня адепты всяческих свобод, но современному миру явно не хватает элементарного порядка. Хотя бы на уровне, предложенном библейской Книгой Второзакония. К слову сказать, читая её, всякий раз поражаюсь разумности и точности предупреждений роду человеческому. Не послушались? Кушайте, что сварили…

Теперь вот потихоньку отползают с должности гегемона США – слишком много своих проблем накопилось, чтобы решать чужие, пусть и «в зоне национальных интересов». Чехарда президентских выборов лишь подчёркивает глубину этих проблем. А значит, и наших – можно не любить Америку, но осознавать её влияние на мировые процессы необходимо.

О чём можно говорить с полной очевидностью – мир ждут потрясения самого разного рода. Выходить из них придётся каждой стране собственными силами и разумом, без надежды на помощь извне. Впрочем, для России это дело привычное, хоть и изрядно надоевшее. Честное слово, понимаю тех, кто ностальгически вздыхает об «эпохе застоя» – да, давились в очередях, тайком слушали «голоса», носили врачам коньяк и конфеты. Но была определённость, которой так не хватает в нашем не шибко процветающем капитализме российского образца. Было давно утраченное ощущение безопасности и перспективы, были социальные лифты и возможности самореализации. Вот это надо бы вернуть – если ещё удастся. Мне почему-то кажется, что удастся, ведь я – из породы оптимистов. Поэтому полагаю, что правильно выстроенная (а не стихийная, под девизом «невидимой руки») рыночная экономика вполне совместима с социальным государством и гуманистическими принципами. Куда только девать людскую алчность и зависть?

Обруганный со всех сторон Фрэнсис Фукуяма споткнулся на вопросе о «последнем человеке», позаимствовав этот образ у ницшеанского Заратустры. И не случайно, ибо все философские и экономические теории в конечном счёте упираются в человека. Западная социально-экономическая модель заворожила людей перспективой жизни в «физической безопасности и материальном изобилии» – разве не этого требуют все народы от своих правительств? Обратите внимание, за бортом тут остаются интеллектуальная и духовная составляющие, да, собственно, человеческая личность как таковая. «И это действительно «суть и цель» многотысячелетней истории человека на земле? – задаётся вопросом Фукуяма. – Не следует ли нам бояться, что мы будем и счастливы, и удовлетворены нашим положением и не будем больше людьми, но животными вида Homo sapiens?».

…Слава Богу, что Фукуяма ошибся, и до конца истории ещё далеко.