Требуется бритва Оккама

Людмила Коваленко,
шеф-редактор проекта «Банки и деловой мир»

Не стану пудрить вам мозги исследованием философского содержания принципа, известного как «Бритва Оккама», а воспользуюсь лишь одним из наиболее популярных его изложений: «Не следует множить сущности без крайней на то необходимости».

Вот почему-то мне показалось, что призыв этот имеет к нашей жизни самое непосредственное отношение. Хотя, конечно, что считать сущностью: синонимов к этому слову множество.

Впрочем, на мысль приспособить «Бритву Оккама» к современной действительности натолкнула меня энциклопедия «Британика», где приведён полный синоним термина — «закон экономии».

Нет, я не о той экономии, которая призывает потуже затянуть пояса и питаться акридами, с этим, пожалуйста, — к налоговому ведомству, пенсионному фонду и прочим конторам такого типа. Я всё-таки — о лишних сущностях.

Вот тут на днях Госдума завершила очередной сезон, и спикер с гордостью сообщил, что за 25 лет депутаты приняли ровно 8000 законов, в последнюю сессию — 195. И это нам преподносят, как некий KPI депутатского корпуса: мол, не зря народный хлеб с маслом и икрой едят.

Послушайте, вы всерьёз считаете, что работа на благо народа (а это вроде как основная обязанность народных избранников) — плодить законы по любому поводу, и даже без оного? А ведь далеко не все инициативы превращаются в законопроекты и принимаются к рассмотрению. К нашему с вами счастью… Тут вот бродят в различных кругах самые экзотические предложения: от акциза на колбасу — до уголовной ответственности за критику властей. Ей-богу, оторопь берёт.

Но это про законы. А вы задумывались, сколько различных подзаконных и прочих нормативных актов родится за год в недрах того же Центробанка? А в министерствах и, так сказать, ведомствах? Тьмы и тьмы — без преувеличения. В своё время несколько страниц в каждом номере БДМ занимал «дайджест новых документов», чрезвычайно востребованный профессиональным читателем. Докладываю вам, что письма, положения, телеграммы, инструкции выпекались буквально на каждый чих. Да и сейчас вроде бы Вестник ЦБ нимало не похудел…

Конечно, мне могут возразить, что «сущности» эти — вовсе не избыточные, а надобно регламентировать и узаконить всё возможное. Дабы потом в этом сплошь законном поле всем нам легче жилось. Но что-то вот не живётся легче-то, или я не права?

С другой стороны, для того, чтобы эти бумажно-электронные горы творить, требуется множество народу: всякие аппараты, консультанты, эксперты, референты и помощники. Плюс отдельная не маленькая армия тех, кто эти документы станет растолковывать «массам» и, к примеру, судам. Ибо написано почти всё таким языком и в таком стиле, что нормальному человеку даже с несколькими дипломами о высшем образовании не разобраться. Да что там, любой опытный юрист укажет вам на возможность двойного толкования большинства нормативных актов.

Ладно, вернёмся к творцам и толкователям, коих нынче принято называть чиновниками. Их число в России растёт активнее, нежели ВВП. Сегодня на каждые 10 тысяч населения приходится 102 чиновника. (Для сравнения: в СССР максимальное их число было 73 на 10 тысяч, а в РСФСР в 1988 году — 81. Численность населения напомнить? Ну, тем, кто забыл: в СССР оно достигало к 1991 году более 293 миллионов человек. В современной России — порядка 146 миллионов. Это уже с Крымом).

Но это мы только госслужащих посчитали. А ведь есть ещё «офисный планктон» разного калибра, и здесь я признаюсь в своей слабой информированности — ни один источник точных цифр (или хотя бы приблизительных) не даёт. Чем конкретно все эти ребята и девушки занимаются, сказать трудно. Но, по личному опыту общения, какими-то мало производительными вещами. Впрочем, нет, не права я — они тоже производят кучу бумаг и электронных файлов. Вообще бумага (в широком смысле слова) стала главной приметой времени — пишут, пишут и пишут. А экономика растёт в среднем на 1 процент в год, а если чуть больше — мы радуемся успехам.

Между тем, у станций метро бесплатно раздают толстые книги и тонкие брошюры, под завязку забитые предложениями работы, по большей части — в производственном секторе. Заводы нуждаются в рабочих и инженерах, поликлиники — во врачах и медсестрах (чтобы не только диплом был, но и желание помочь больному ближнему)… Не стану говорить уже о каких-то бытовых специальностях типа банального сантехника. Для того, чтобы решить ту или иную домашнюю проблему, надо перерыть интернет в поисках «мужа на час» и найти в конце концов — неумеху за немаленькие деньги.

Тут недавно вспоминали «культурную революцию» в Китае. Что и говорить, глупостей немало натворили, но была и полезная практика, когда чиновников посылали работать на село или на производство. Жёсткая, конечно, мера, что и говорить, но свою пользу принесла. Посмотрите на китайского лидера — Си Цзиньпин прошёл трудную школу «трудового перевоспитания» (как сын партийного чиновника), и как знать, не эта ли школа позволила ему достичь нынешних высот?

Ох, только не надо подозревать меня в призыве к возврату «сталинских репрессий». У каждой страны, разумеется, свой путь, и вряд ли китайская практика нам подойдёт. Но что-то надо делать, пока трудоспособное население страны не перешло полностью в категорию «лишних сущностей». А у нас получается с точностью до наоборот — смотрите, какую бы насущную проблему ни рассматривали во властных структурах, тут же следует предложение: создать комитет, комиссию, рабочую группу… Иные наши доморощенные юлии цезари одновременно как бы работают в десятке подобных структур. И почти всегда одинаково бесполезно. Иначе почему бы мы стояли на месте год за годом, отрываясь только на крупных национальных проектах типа Олимпиады, мундиале или Крымского моста?

Ага, теперь мне скажут о постиндустриальном обществе. Однако суть-то его состоит не в отказе от производственного сектора как такового, а в экономике инновационного типа, с преимуществом высоких технологий. И да — с определённым перетоком рабочей силы в сферу услуг. Но ни одно определение постиндустриализма не предполагает безудержного роста чиновничества и «офисного планктона». С другой стороны, а что делать тем, кого, предположим, «вычистили» в результате пресловутой оптимизации? Помните, как в фильме «Особенности национальной охоты» милиционера Семёнова спрашивают: «Ты делать-то что умеешь?» — а он в ответ отрицательно мотает головой. Вот так вместе с ним могут помотать головой сотни тысяч (если не миллионы) клерков, охранников, маркетологов и прочих мерчендайзеров. Попав в категорию «лишних сущностей», они почти окончательно утратили и представление о труде как о производительной деятельности человека и какие-то давние, школьные ещё умения.

Боюсь, просто декларация принципа «Бритва Оккама» здесь не поможет. Потому что в принятой структуре общества на место устранённых «лишних сущностей» приходят другие, в количестве невозбраняемом — именно их плодит наша система образования и подготовки кадров. Исключения есть, но они не критичны для общей картины.

На самом деле, вопрос-то здесь вполне философский — о смысле жизни, о том, куда идёт страна и что за общество мы строим. Если нет этого понимания, никакие косметические меры не помогут, и мы так и станем терять генерацию за генерацией в безднах «лишних сущностей».

Но это уже — совсем другая история…