Уроки кройки и шитья

Людмила Коваленко,
шеф-редактор проекта «Банки и деловой мир»

При взгляде на нынешний банковский ландшафт оторопь берёт — надзорный бульдозер выровнял его до предела, оставив редко разбросанные по пустыне то ли горы, то ли сопки. А может быть, и вулканы…

Впрочем, разговор этот я затеяла не столько для того, чтобы ещё раз посетовать на необратимые (похоже на то) изменения банковского ландшафта, сколько в попытке уяснить, какую пользу эти перемены несут финансовому сектору, экономике в целом и стране как таковой. И во что они, эти перемены, обходятся.

Хотя пожевать вечную тему: «сколько банков нужно России» — всегда хочется. Потому как территория у нас превосходит по квадратному километражу все остальные страны. С населением, конечно, поскромнее будет, но тоже — 146 с лишним миллионов, не жук начихал. А банков — 529 штук. Это на сей момент — пока допишу, может, и меньше останется. Наверное, простая арифметика тут не слишком годится, ну что нам с вами скажет тот факт, что у нас один банк приходится на 32 тысячи квадратных километров и на 264 тысячи российских душ? Может, так и надо?

Помнится, в своё время банковское сообщество возмущалось предложением некоего крупного банкира, уверявшего, что России и двухсот банков за глаза хватит. Теперь не возмущаются, безропотно ждут своей очереди на выгонку. Или, к примеру, на санацию — но это как кому повезёт. Причём, как выясняется, теперь размер имеет значение разве что условно: все под богом, то бишь под регулятором ходят. И тут уж только от него, родимого, зависит, выделит ли он миллиард-другой (или пару-тройку сотен миллиардов), чтобы спасти банк. А суммы «на спасение» всё растут, «Открытие», говорят, обойдётся почти в триллион рублей. Что поделаешь, большой банк — большие проблемы. В данном случае — у государства, хотя банк — частный. Правда, регулятор вроде как предполагает после санации продать его опять же частному инвестору, только вот вопрос: у кого на нашем рынке найдётся лишний триллион? Значит, придётся продавать себе в убыток — или пополнять обойму госбанков, которая и без того уже полным полна.

Помнится, года три назад, один из топов весьма крупного частного банка утверждал, что банковский бизнес в России будет всё больше превращаться в «бизнес больших игроков». И к тому идёт, судя по развитию ситуации. Да и как иначе, если ниша, где могли бы работать (и пока работают) небольшие частные банки, день изо дня сокращается подобно шагреневой коже? Эстетов, предпочитающих «штучный» подход, который характерен для малых и региональных банков, остаётся всё меньше.

С другой стороны, стоит ли так волноваться по этому поводу? В конце концов, какая разница: федеральный банк или региональный, крупнейший или маленький? Был бы банк… Ну, а если в радиусе ста вёрст нет никакого? Только не надо про ДБО — на наших 17 с лишним миллионах квадратных километров полно «медвежьих углов», куда до сих пор не добрались ни интернет, ни мобильная связь. А люди, между тем, живут. И даже бизнесом каким-то занимаются. Но во время перекройки банковского рынка прорехи, образовавшиеся в депрессивных районах и неперспективных посёлках после закрытия нерентабельных отделений, пока не все заштопаны. Как вы думаете, кто кладёт заплатки? Правильно, небольшие банки в регионах (там, где они ещё остались). И когда я спросила председателя правления нижегородского банка «Ассоциация» Михаила Гапонова, работающего в самых, казалось бы, непривлекательных районах, как решается проблема рентабельности, он выдал простой рецепт: открывать небольшие, скромные и сугубо функциональные офисы. Окупаются в течение года. И жители — как «физики», так и «юрики», очень довольны, что есть свой банк. Банку, конечно, хлопотно, опять же ресурсы недешёвые, в отличие от крупных коллег, которым доступно относительно дешёвое фондирование. Но так уж построены наша экономика и финансовая система.

А может, немного притормозить эту перекройку? И выходить потихоньку на те самые равные условия конкуренции, о которых так много говорят. Пока дальше разговоров дело не идёт, зато государственный сектор банковской системы всё распухает. Понятно, что государство «своих» не оставит — и дешёвыми деньгами снабдит, и поможет в случае неприятностей. И не станет придираться к тому, что в телерекламе банк педалирует: он — государственный, а значит, надёжный. То есть остальные, которые не под госкрышей, уже не надёжные, так понимать?

Когда-то на одном мероприятии, где журналистам позволили задавать вопросы, спросила Михаила Задорнова, главу ВТБ24, как будут предоставляться банковские услуги там, где крупные сетевые госбанки ликвидируют свои филиалы и отделения, и народ остаётся ни с чем? И нарвалась на отповедь. Мне объяснили, что банк — предприятие коммерческое, ему нужна прибыль, а насчёт социальных задач — это в другое место надо обращаться. Всё понятно, кроме одного: почему тогда банк государственный, если социальные задачи не для него?

И ещё одно воспоминание — правильно вы догадались, о системотрясении образца 1998 года, когда «большие игроки» рушились, как карточные домики. И случился кризис, в том числе и банковский, мало затронувший, впрочем, региональные и малые банки. Потому что они в ГКО не лезли, а большой банк — это хорошие аппетиты к риску и высокая их концентрация. Так что всех больших спасти за государственный счёт, если наша (или мировая) экономика выкинет очередной фортель — не получится, никаких триллионов не хватит.

Теперь вот очередная перекройка, поделившая банки на системные, федеральные и базовые. Банкам с базовой лицензией много чего не позволяется, но какие-то надзорные послабления реформа предвидит. Чем обернётся эта идея, пока не ясно. Однако теплится надежда, что наш банковский ландшафт не станет уж совсем однообразным.