При перепечатке материалов просим публиковать ссылку на портал Finversia.ru с указанием гиперссылки.
Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ № ФС 77 – 68729 от 17.02.2017
В июне исполняется год с момента смены руководящей команды Центробанка.
Финансовый рынок России шумит. Это автоматически означает, что ему нехорошо. Потому что фраза «Деньги любят тишину» – не только красивый афоризм, это скорее формула, легко подтверждаемая графиками транзакций, прибыли/убыли депозитов и притока/оттока капитала.
Краткое перечисление основных проблем. Страховой рынок России в состоянии «непоняток» в связи с ликвидацией прежней системы регулирования и перехода этой опции мегарегулятору в лице Центробанка. Банковский рынок России лихорадит в связи с «банковской зачисткой» – отзывом почти полсотни лицензий. Под влиянием оного депозиты перетекают в крупные госбанки, что создает риски для конкурентной среды банкинга. Отток капитала из России бьет все рекорды: около 100 миллиардов долларов только в первом квартале 2014 года – в сравнении с 80 миллиардами за 2013 год. Рецессия российской экономики уже породила депрессию на финансовом рынке. Фондовый рынок – на дне, с легкими подпрыгиваниями. Скандальная ситуация с международными платежными системами.
Пожалуй, за всю новейшую историю российский Центробанк ни разу не попадал в подобное единовременное стечение негативных обстоятельств и «черных лебедей». Эльвира Набиуллина, первая женщина в череде председателей главного банка России, по иронии судьбы, оказалась перед перечнем проблем, рядом с которых и дефолт 1998 года, и кризис 2008 года кажутся довольно линейным задачками.
Негатива и критики в адрес Центробанка сегодня звучит много. Позитив чаще всего озвучивается в самом примитивном варианте: у нас «все хорошо, прекрасная маркиза», даешь деоффшоризацию всего мира, рубль и юань – братья навек, ЕврАзЭс завоюет вселенную, западная финансовая система насквозь прогнила и рухнет буквально в следующую пятницу.
Разумеется, все это скорее идеологические «хотелки», нежели экономические выкладки. Оставим их. Попробуем взглянуть на ситуацию без лозунгов. И с учетом многочисленных «если».
Первый момент – за последние полгода Центробанк отозвал почти полсотни лицензий у банков с дурными активами либо нарушавших закон о противодействии обналичке незаконных доходов.
Одни называют это «банковской зачисткой», другие – «банковским оздоровлением». Процесс, действительно, может стать оздоровлением. Сколько банков и насколько масштабно занимались обналом и выводом за рубеж незаконных доходов – секрет Полишинеля. Нормой финансовой политики в России до недавнего времени было закрывать глаза на этот процесс. Впервые за последние 20 лет глаза закрывать перестали. Причем – вне зависимости от степени влиятельности бенефициаров банка. Но проблема в том, что в зоне риска «оздоровления-зачистки» оказались, прежде всего, частные банки, причем средние и малые. На недавнем собрании банкиров один из зампредов ЦБ твердо заявил: «Мы очищаем систему не от средних и малых, а от недобросовестных и некомпетентных банков». Если эта разница будет очевидной – «зачистка» действительно станет «оздоровлением». Минус: не спугнуть бы частный банкинг вообще и не превратить банковский рынок в сферу госмонополии. Еще один минус – банки обязали мониторить клиентов. То есть по сути заставляют их смотреть за чистотой рядов отечественного банкинга. К чему тогда службы финансового мониторинга? Третий минус – не очень понятно, почему в случае нарушения с «обналом» у банка отзывают лицензию? «Обнал» – это преступление. Если в магазине происходит кража – разве отзывают торговую лицензию у магазина? Нет, приезжает полиция и задерживает преступника. Кто может объяснить, почему в банке так нельзя, почему банки несут круговую поруку? Четвертый момент – отзывы лицензий так часты, что впервые за последние лет десять заколебалось доверие вкладчиков. Напомню, его не поколебал даже кризис 2008 года. А вот действия финансовых властей и – особенно – заявления некоторых уже далеко не центробанковских чиновников – поколебали.
Правда, в последнее время наметилась более обнадеживающая тенденция. Не отзыв лицензий, а санация банков. Вместо эвтаназии – хирургия. Остается надеяться, что этот путь будет более продуктивным.
Второй момент – создан мегарегулятор всего финансового рынка. В теории, возникновение общих правил надзора и регулирования создает предпосылку выровнять конкурентность, привлекательность и возможности всех сегментов финансового рынка. Разумеется, для подъема фондового рынка одного и этого недостаточно. Но вот для масштабного привлечения инвестиций в будущем, когда политические страсти улягутся, а рецессионные испуги пройдут, – это если недостаточное, то необходимое условие. Минусы – мегарегулятору уже девять месяцев, но пока он перестраивается внутри самое себя. Центробанк в общем-то и не хотел быть мегарегулятором. Скорее, пришлось. И теперь складывается ощущение, что он пока побаивается взяться за более активное регулирование страхового и фондового рынков. Не говоря уж о форекс-рынке. И тем паче – о пенсионном рынке, с которым совсем все неясно, потому прежняя математика пенсионной системы спотыкается уже несколько лет, а на поднятие планки пенсионного возраста власти пока не решаются. На всех этих рынках ЦБ пока напоминает спортсмена-тяжеловеса, который разминается, подпрыгивает, шепчется о чем-то с тренером, но никак не выйдет на ковер.
Третий момент – Центробанк по-прежнему сохраняет контроль над курсом рубля, не допустил его падения и при этом не растратил значительную часть российских валютных резервов. Минусы – непонятно, что лучше для экономики, стабильность или разогрев рынка. У российских властей вообще есть застарелая болезнь – девальвацебоязнь. Со времен Гайдара – как остаточный синдром после реформ. Между тем вопрос о том, не лучше ли опустить рубль, далеко не закрыт. Да, население будет ворчать. Да, антисоциальное решение. Но экспортеры вздохнут вольготнее, равно как и бюджет. Риски? Риски есть. Но, по большому счету, для государства и бизнеса чем выше рубль, тем выше риски.
Четвертый момент – история с «замораживанием рынка беззалогового потребительского кредитования», о которой Центробанк начал говорить летом-осенью прошлого года. Тогда казалось (по крайне мере, автору этих строк), что это глупость бюрократов. Сегодня очевидно, что идея была актуальная. В условиях экономического спада банки, шатающиеся под бременем дефолтных кредитов, и заемщики, шатающиеся под бременем кредитных долгов, – это стало бы огромной проблемой и в экономическом, и в социальном смыслах. К тому же есть шанс, что «шлагбаум» на пути кредитной розницы подтолкнет банки в сторону кредитования малого и среднего бизнеса. При двух условиях, конечно. Если банки найдут «длинные» деньги. И если будет, кого кредитовать. Минусы – замораживание одного направления кредитования не очень-то компенсируется размораживанием другого. Получается странное регулирование. Словно регулировщик запретил движение по всем направлениям, дабы предотвратить аварии. Безопасность, это, конечно, наше все (особенно, государственная), но без движения вряд ли выйдет толк. Да, о кредитовании малого и среднего бизнеса много говорят. Но, по большому счету, стратегическим источником ресурсов для такого кредитования остается один – МСП-банк. А фонды ему не увеличивают. Коммерческая ипотека – тоже практически на нуле. В итоге весь малый и средний бизнес, как правило, бедный родственник на птичьих правах, арендует по случаю. Причем в основном не у другого бизнеса – у паразитических контор, налипших на многочисленные мэрии и муниципалитеты России и чудным образом ставших собственниками и первыми арендаторами зданий, складов и рынков. Если автор предположит, что именно это «конторы» чаще всего и выводят капиталы из России – как вы думаете, насколько я ошибусь? Между тем, реально работающий малый бизнес России в итоге, что называется, «к земле не привязан» и объектов залога для получения более серьезных, более безопасных кредитов не имеет. И не предвидится.
В качестве смелой фантазии могу лишь предложить одно: сделать Центробанк еще и регулятором арендных отношений в стране. Глядишь, и с выводом капиталом, и с обналом, и с залогами МСП ситуация улучшится.
Так или иначе – скоро год, как Центробанк возглавила Набиуллина, и девять месяцев, как Центробанк стал российским мегарегулятором.
Сказать, что «год прошел как сон пустой», невозможно. Но окончательно о «новой политике» ЦБ можно будет судить, вероятно, уже только по итогам 2014 года. И признать ее успешной при соблюдении нескольких «если». Если рубль плавно снизится, но не рухнет. Если резервы не истают. Если частный банкинг не сдуется. Если объемы оттока капитала из страны начнут уменьшаться. Если объемы кредитования малого и среднего бизнеса начнут расти.
К «если», правда, добавляется одно «но». Есть риск, что Центробанк окажется заложником политики. Когда-то Ленин сказал, что политика есть концентрированное выражение экономики. Сегодня, к сожалению, часто кажется, что экономика есть разжиженное выражение политики. Будем надеяться, что здравый смысл окажется превыше эмоций.
обсуждение