Сто лет грабежа

У россиян систематически изымают деньги. Как россияне теряли сбережения последние 100 лет. Денежные реформы, советские вклады, обман с облигациями, пенсии, курс рубля.

Финансовые потери населения СССР во время реформ и облигационных займов. Денежные реформы 1947, 1961 и 1991 годов. Замороженные советские вклады. Девальвация рубля и пенсионные переделки – все это звенья одной цепи, уже сто лет проходящей через любые экономические уклады в России.

На самом деле все эти споры об экономике – это лишь дань схватке наших с вами мировоззрений и убеждений. Всё, что происходило за эти 100 лет в российской экономике и управлении, имеет одно общее. Социализм, капитализм, демократия и либеральный рынок, доминирование госкорпораций и олигархов, очередной «особый путь» России – в ЛЮБОМ варианте россияне исправно платят за всё это из собственного кармана. Платят более ста лет, а заодно им всё время предлагают сталкиваться лбами в русских спорах, точно таких же как русский бунт, – бессмысленных и беспощадных. В спорах о том, что лучше социализм или капитализм, красные или белые, либералы или имперцы..

О чем эти споры?

О «великом» Сталине, при котором, мол, цены снижались, а народ жил все лучше и лучше. О богоподобном Ленине, который разбирался в экономике как свинья в апельсинах и довел народ до голода и полной нищеты. О якобы глупом волюнтаристе Хрущеве, до которого «все было хорошо, а он все испортил». О Горбачеве, который, мол, «развалил страну», а так в ней опять же всё было прекрасно. О Ельцине, который «пропил Россию», а на самом деле она – ого-го! Ну и… так далее…

Можно и дальше продолжать спорить до посинения. Но на САМОМ ДЕЛЕ при каждом строе, при каждой власти и при каждом из правителей экономика нашей страны постоянно подпитывалась за счет изъятия денег у своего народа. На САМОМ ДЕЛЕ мы с вами (либералы и имперцы, социалисты и буржуи, патриоты и космополиты) – свидетели самого грандиозного и долгого ограбления в истории человечества. И одновременно – его жертвы.

Модели экономики тут не важны. Все они напоминают старый анекдот про раввина, к которому пришел за советом прихожанин.

– Ребе, говорят, скоро будет денежная реформа, что лучше – положить все деньги в банк или, наоборот, снять?

В это время раздается стук в дверь.

– Подожди-ка меня за ширмой, – говорит раввин и открывает молодой девушке.

– Ребе,– говорит она, – я выхожу замуж, что мне одеть в первую брачную ночь – длинную сорочку или короткую?

Раввин отвечает:

– Дочь моя, оденешь ты длинную или короткую – все равно тебя поимеют. И, кстати, ты, за ширмой… тебя это тоже касается!

Яков Миркин в одной из своих книг говорил о том, что главная экономическая беда России – в отсутствии национального частного капитала, капитала народа, капитала семей. А причина проста – за последний век россияне минимум дважды за поколение теряли всё. И есть ощущение, что этот алгоритм потерь даже ускоряется…

Приходит на ум известная фраза Салтыкова-Щедрина: «Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления». Перефразируя классика: отечественная экономика устроена так, что должна держать свой народ в состоянии постоянного ограбления.

1. Потери 1920-х годов

Понятно, что с начала революции россияне только теряли в деньгах. Замена старых денег сначала «керенками», а затем «совзнаками» (как их называли тогда), отмена царских финансовых обязательств – от внешних долгов страны и до акций и облигаций компаний (либо разоренных, либо национализированных большевиками), неверие в деньги, частичный переход на бартер и оплату золотом… Ну, в общем, весь набор, приличествующий каждой уважающей себя революции. Как говорится, весь мир насилья мы разрушим до основанья, а уже затем… и то – если получится…

А дальше начинается интересное. Первоначально в планах большевиков было вообще полное уничтожение денег. Вообще, под ноль. Это, кстати, вполне соответствовало уровню представлений об экономике Владимира Ленина, равно как и первоначальной цели революции – коммунизму, при котором денег не надо, а экономика работает по принципу «от каждого по способностям, каждому – по потребностям». Чуть позже выяснилось, что способностей маловато, а вот потребностей – выше крыши.

Поэтому в первые годы советской власти деньги рассматривались лишь как временный инструмент на очень короткий период. Большевики включили печатный станок и пошли на массовую эмиссию денег, полагая, что отмена «старорежимной» финансовой системы ликвидирует и все последствия безудержной эмиссии.

Посему уже в 1922 году, когда стало ясно, что деньги отмирать не собираются, советская власть была вынуждена пойти на первую деноминацию. 10 тысяч советских рублей первых лет революции менялись на 1 рубль нового образца. Это было частью финансовой реформы наркома финансов Григория Сокольникова. Был восстановлен упраздненный в революционном угаре Госбанк. Одновременно понадобилась более надежная валюта, чем украшенный революционными лозунгами рубль,– для расчетов с проклятыми капиталистами во внешней торговле. Был внедрен советский червонец, обеспеченный золотом, драгметаллами, иностранной валютой – в общем, всем тем, что советская власть успела прибрать к рукам от старого режима и его «пособников».

То есть де-факто в первые годы в СССР было две валюты, «внутренняя» и «внешняя» – рубль и червонец. Червонец некоторое время был конвертируемым и выполнил свое предназначение, но вот ситуацию с постоянной девальвацией рублей реформа не выправила. Уже в 1923 году Советам пришлось проводить еще одну деноминацию. В конечном счете, как позже подсчитали эксперты, первые советские деньги обесценились в 50 млрд. раз. То есть жители России того времени полностью, под ноль теряли все сбережения, если таковые были.

В 1925 году было решено для финансирования народного хозяйства опять увеличить эмиссию. Деньги вновь начали девальвироваться, кроме того их покупательная способность стала «двоиться». В какой-нибудь заводской столовой, распределителе или казенном ведомстве за рубли можно было купить одно количество товаров, а на рынке – намного меньше. Такой вот «двойной стандарт» большевистской финансовой системы.

В целом можно констатировать, что большевики очень скоро осознали, что захваченных буржуйских ценностей им не хватит не только для «полной победы мировой революции», но и даже для того, чтобы начать восстанавливать экономику. Поэтому систематически изымали из денег на руках населения покупательскую ценность. Можно сказать, что от известного лозунга «Грабь награбленное» перешли к идее «Грабь заработанное».

Но к чести власти того времени надо сказать, что попытки построить финансовую систему, которая все же ведет не к обнищанию, а к процветанию населения, не оставлялись. После не слишком удачной денежно-кредитной реформы 1930 года (ее суть сводилась к тому, чтобы расчеты между предприятиями перевести из денежных в условно-безналичные), Советы все же стабилизировали ситуацию, о чем говорит статистика. С 1933 по 1937 год денежные доходы населения в выросли в 2,3 раза. Причем потребительский рынок ненамного отставал от денежного: производство товаров ширпотреба выросло на сравнимые величины. С продуктами питания тоже ситуация наладилась и в 1935-1936 годах власти в несколько приемов отменили карточки на основные виды продовольствия. В 1937-1938 годах даже началось заметное снижение цен на еду и потребительские товары – от 5% до 20%.

Это был период относительного финансового благоденствия, но он продолжался недолго.

2. Потери 1930-х годов

В 1936-1937 годах большевикам пришлось снизить золотой паритет рубля – из-за эмиссий и нехватки резервов. Новый твердый курс рубля был установлен 19 июля 1937 года: 1 доллар США приравнивался к 5 руб. 30 коп. Во внешних расчетах большевиков рубль заметно сдал, за рубежом всё теперь приходилось покупать дороже.

А вскоре закончился и период недолгого роста благосостояния населения. В 1939-1940 годах цены вернулись к прежним уровням, отыграв назад понижение предшествующих лет. Причем если в казенных магазинах повышение было в пределах 20%, то на рынках цены повысились более чем в 2 раза.

Образующиеся финансовые бреши власти заполнили двумя способами. Первое – повысить налоги на население. Второе – заставить за те же деньги больше работать.

В 1940 году подоходный налог был объединен с так называемым культжилсбором и де-факто налог на доходы стал выше. Был также увеличен сельхозналог. В те же годы появились налоги на холостяков, налоги на бездетность и т.п.

Что касается варианта «Пусть больше работают за те же деньги», то тут большевики действовали в лучших традициях крепостничества. Указом президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года было запрещено увольнение по собственному желанию и переход с одного предприятия на другое без разрешения администрации. Нарушение каралось тюрьмой на срок 2-4 месяца. Опоздание на работу более чем на 20 минут – тоже уголовная ответственность. Тот же указ увеличил рабочий день с 7 до 8 часов, а 6-дневную рабочую неделю заменили 7-дневной. Выходных не стало вообще, так что сравнение с крепостным правом и феодализмом хромает: все-таки феодалы и крепостники свято блюли принцип свободного от труда воскресенья. Но чего не сделаешь ради диктатуры пролетариата – включая лишение отдыха того же самого пролетариата…

Такая получилась косвенная конфискация – на деньги стало возможным купить меньше, а работать за них надо было больше.

3. Потери в оккупационных марках

Следующая потеря денег касалась только той части советского населения, которая во время второй мировой войны оказалась на оккупированной территории.

С началом войны на оккупированных землях СССР гитлеровцы, как и в большинстве занятых ими стран, ввели так называемые оккупационные рейхсмарки, но не стали запрещать хождение советских рублей и червонцев. Советские рубли использовались оккупационной администрацией, даже полицаям выплачивали зарплату как в рейхсмарках, так и в советских рублях. На территории рейхкомиссариата «Украина» был особый режим – введен в оборот карбованец, курс которого приравняли к рублю.

При этом немцы установили невыгодный курс обмена местной валюты на марки. Советский рубль, например, обменивался по курсу 10 рублей за 1 марку, при том, что довоенный курс был 2 рубля за 1 марку.

Однако немцы не стали полностью лишать население оккупированных территорий сбережений и подрывать его платежеспособность.

После наступления советских войск, на освобожденных территориях рейхсмарка некоторое время имела хождение, вплоть до 1 января 1945 года. Однако Советы, в отличие от гитлеровцев, не стали заботиться о том, чтобы дать населению возможность обменять марки на рубли хотя бы даже по невыгодному курсу. Они попросту отменили оборот рейхсмарок без всякого обмена.

4. Денежная реформа 1947 года

К следующему законному способу изъятия «лишних денег» из карманов советских людей страна пришла в 1947 году, когда была затеяна всесоюзная денежная реформа.

По оценке экспертов, она носила откровенно конфискационный характер. Старые деньги обменивались на новые в соотношении 10 к 1, так что реформа носила характер классической деноминации. Но – с небольшими «советскими» деталями. Вклады советских людей в сберкассах обменивались с некоторыми хитростями. Вклады на суммы до 3 тысяч рублей (300 рублей новыми деньгами) менялись симметрично. От вкладов от 3 тысяч до 10 тысяч рублей изъяли треть, от вкладов размером более 10 тысяч рублей – конфисковали половину.

Обмен был произведен в самом конце 1947 года, хотя слухи ходили с осени. Люди старались положить лишние деньги на сберкнижку, боясь, что наличные менять не будут, дробили крупные вклады на мелкие, скупали непортящиеся продукты, водку и всевозможные товары – часы и мебель, музыкальные инструменты, мотоциклы и велосипеды, золото и драгоценности.

Всего, согласно отчету Госбанка, население СССР поменяло на новые деньги около 37 млрд. рублей, в то время как наличная масса оценивалась в 63 млрд. Считается, что в ходе реформы 1947 года население страны потеряло примерно четверть своих совокупных сбережений.

5. Обман «сталинских» облигаций

Еще одним, если следовать классификации Остапа Бендера, «сравнительно честным способом изъятия денежных знаков» у населения, стал у советской власти выпуск облигаций. С этим большевики начали работать примерно через 10 лет после революции и вошли во вкус: если в

1927 году облигации госзаймов были «впарены» 6 миллионам жителей страны, то к началу войны – уже 60 миллионам. Большевики так разохотились, что за время своей власти организовали 65 облигационных займов; подавляющее большинство из них были проведены до 1957 года. Таким образом, выпуск облигаций можно считать характерным приемом «сталинской экономики».

Позже эксперты подсчитали, что среднестатистический житель СССР каждый год вынужденно давал в долг государству сумму, равную 2-3 месячным зарплатам.

Выпуск государственных облигаций – обычное дело в экономике ХХ и ХХI веков, но у сталинской власти было одно преимущество – она могла не отдавать взятые у граждан деньги или отдавать только часть. Облигации, которые (как и многое в СССР) были «добровольно-принудительными», по сути, стали формой государственного рэкета. Например, в 1936 году власти СССР принудительно поменяли гособлигации 8-процентных займов на облигации 3-процентных, а погашение отодвинули на 20 лет. А в 1947 году, в момент денежной реформы, государство меняло не просто в соотношении 10 к 1, но три «старые» облигации на одну «новую» и таким образом резко уменьшило свои долги перед населением.

И этот прием так понравился большевикам, что сразу после войны они устроили настоящее облигационное цунами. С 1946 года по 1957 год власти выпустили пять тиражей 20-летних облигаций. Причем дохода по ним не было, вернее, был, но по принципу лотереи – только на «выигрышные». Так что десятки миллионов людей были вынуждены отдавать свои кровные за облигации, да еще и играть с государством в азартные игры, вопреки традиционному советскому присловью: «С государством в азартные игры не играю». Играли, да еще как! Ибо, как сказал Аль Капоне, «добрым словом и пистолетом можно добиться намного больше, чем одним только добрым словом».

После войны власти вновь применили прием переноса сроков погашения, апробированный в 1936 году. Как заявил тогда Никита Хрущев, «миллионы советских людей добровольно высказались за отсрочку на 20-25 лет выплат по старым государственным займам. Этот факт раскрывает нам такие новые черты характера, такие моральные качества нашего народа, которые немыслимы в условиях эксплуататорского строя».

И с этим трудно не согласиться: такое мыслимо только в стране, где все голосуют «за» и не дай бог выкажут несогласие…

При этом народ все понимал, сознавая, что облигации эти в самом лучшем случае годятся разве что на сомнительное наследство детям, да и то если в очередной раз не перенесут сроки погашения. В 1950-е годы даже ходил такой анекдот:

– Вы не знаете, что за очередь в зоопарке?

– Это к слону, он скупает облигации госзаймов.

– А зачем?

– Ну, слоны же триста лет живут…

В конечном счете, одни свои облигации потеряли, другие хранили их среди семейных архивов, третьи обклеивали ими туалеты и сундуки. Но те, кто сохранил сталинские облигации, все-таки получили по ним деньги (с потерями в покупательной способности, разумеется) уже в 80-е годы, когда власти все же части погасили тиражи облигаций 1940-1950-х годов.

Часть долгов по облигациям от советской власти перешли в наследство России. В 1999 году был принят закон, который «гарантировал обладателям Государственных казначейских обязательств СССР, облигаций Государственного внутреннего выигрышного займа, а также сертификатов Сберегательного банка СССР полную компенсацию», причем «с учетом изменения покупательной способности денежных средств».

Но дальше произошла та же история, что и с пресловутыми советскими вкладами в Сбербанке. Об этом – немного позже.

6. Денежная реформа 1961 года

Реформа 1947 года не смогла решить те задачи, которые ставили власти. Вновь началась инфляция, вызванная, прежде всего, тем, что спрос превышал предложение: денег было больше, чем товаров. Министерство финансов СССР, отчитываясь перед ЦК КПСС, отметило, что курс рубля в 1955-1960 годах из-за роста цен, особенно на импортные товары, снизился почти на 25%.

И спустя всего лишь 13 лет страна пережила новый обмен денег.

В отличие от 1947 года, денежная реформа 1961 года проводилась более гуманно: обмен старых денег на новые шел в течение первых трех месяцев года, соотношение обмена было то же – 10 к 1, то есть новая реформа опять была классической деноминацией. Симметрично в соотношении 10 к 1 был произведен перерасчет всех розничных, оптовых и закупочных цен, тарифов, вкладов в сберкассах, счетов предприятий, окладов и других форм оплаты труда.

В ходе реформы 1961 года были введены в обращение советские банкноты нового образца достоинством 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Одно-, трех– и пятирублевые купюры считались «государственными казначейскими билетами». А все купюры, начиная с 10-рублевых, – «билетами Государственного банка СССР». Впоследствии это разделение породило целую кучу финансовых мифов, которые в ходу до сих пор. Не буду на них останавливаться, скажу лишь, что большинство этих мифов напоминают классическую приютскую легенду всех времен и народов: «мои родители – король и королева далекой страны, они приедут и заберут меня отсюда»…

Именно эти деньги образца 1961 года стали самыми долговечными деньгами в истории СССР и дожили до ликвидации Союза.

Советский официоз подавал реформу как «повышение золотого содержания и курса рубля». Однако власти врали: официальный курс рубля к доллару был повышен не в 10 раз, как менялись деньги населения, а в 4,44 раза. После реформы курс составил 90 копеек за 1 доллар США. Именно в 4,44 раза было изменено золотое содержание рубля. До реформы оно составляло 0,222168 грамма, а после реформы – не в 10 раз больше, а лишь 0,987412 грамма. То есть реальная ценность денежных сбережений советских людей была одномоментно уменьшена почти в 2,3 раза.

Понятно, что такая асимметрия в обмене и в реальном курсе рубля вызвала резкий рост цен на импортные товары всех видов. Если и раньше импортные товары были редкостью для советских людей, то отныне и до конца 1980-х они превратились в предметы роскоши.

Цены на советских рынках были снижены по номиналу тоже не 10 раз, а примерно в 5 раз. То есть на новые деньги на рынке советский гражданин мог купить теперь в 2 раза меньше, чем на эквивалентную сумму старых. Именно с того времени пошла практика, когда заведующие советских магазинов и овощных баз стали продавать качественную продукцию перекупщикам с рынка, а в государственных магазинах оставались на прилавках полугнилые овощи…

Именно в 1961 году произошло то, что до сих пор составляет главный бич России: игра на том, что труд россиян дешев, поэтому отдача от сырья, идущего на экспорт, – больше. Некоторые экономисты считают, что именно это отсрочило крах советской экономики еще на четверть века. За счет людей.

Ну а прямые денежные потери советских граждан выразились в том, что примерно 5% старых денег так и не были предъявлены к обмену, сгинули.

И хотя технически реформа 1961 года была проведена на порядок комфортнее реформы 1947 года, но на деле она отняла у советских людей наибольшую совокупную финансовую ценность. В этом смысле реформа 1961 года могла бы считаться рекордной экспроприацией, но впереди нас ждали 1990-е…

7. Павловская реформа 1991 года

После событий 1961 года советская власть смогла обеспечить жителям страны 30 лет относительной финансовой стабильности и даже некоторый рост зарплат и пенсий, но на исходе СССР в момент краха советской экономики была предпринята новая, последняя советская денежная реформа.

В историю она вошла как «павловская реформа» 1991 года – по имени Валентина Павлова, министра финансов СССР, накануне реформы ставшего премьер-министром страны.

Реформа, по замыслу властей, должна была пройти в духе реформы 1947 года, то есть неожиданно для населения. Поэтому буквально накануне Павлов публично заверял, что «денежная реформа проводиться не будет».

На обмен старых денег на новые власти дали всего три дня, что вызвало панику. Повторилась история 1947 года: люди бросились скупать продукты и товары, начались спекуляции и рост цен. Кстати, надо отметить, что накануне властями рассматривался и более жестокий вариант – просто отменить все деньги старого образца без всякого обмена и начать «с нуля» – выдавать зарплаты и пенсии новыми рублями. Такой вариант был реализован в 1948 году в ФРГ правительством первого послевоенного канцлера Конрада Аденауэра. Но Горбачев на такой вариант согласия не дал.

Остановились на обмене старых денег на новые, но с ограничениями. Ограничения обосновали тем, что стране якобы нужно очиститься от фальшивых рублей, ввозимых из-за рубежа, и лишить накоплений тех, кто получил их, как тогда говорилось, «нетрудовым путем».

22 января 1991 года президент СССР Михаил Горбачев подписал указ об изъятии из обращения и обмене 50– и 100-рублёвых банкнот образца 1961 года. Народу об этом было объявлено вечером, в программе «Время». На обмен давалось три дня. Менять разрешалось не более 1 тысячи рублей на человека; возможность обмена более крупных сумм рассматривали специальные комиссии, которые требовали подтверждение доходов. Снять с вклада в сберкассе разрешили не более 500 рублей.

В итоге власти «подрезали» возникшие у населения накопления: по оценкам экспертов, эта сомнительная реформа изъяла у народа в общей сложности около 14 млрд. наличных рублей. Хотя есть и другая цифра. Тогдашний председатель Госбанка СССР Виктор Геращенко на заседании правительства СССР доложил, что к 26 января (последний день обмена денег) в отделения Госбанка поступили купюры на сумму около 40 млрд. рублей, а в обороте было 48 млрд. рублей. Значит, к обмену не было предъявлено около 8 млд. рублей. Неплохой удар по сбережениям населения накануне великих потрясений 1990-х годов. А главное из этих потрясений аукается до сих пор. Вот оно точно тянет на рекорд среди всех «сравнительно честных способов изъятия денег у населения». Речь идет о замороженных советских вкладах в Сбербанке.

8. Замороженные вклады Сбербанка

Почти 70 лет сберкассы (в 1987 году преобразованные в Сбербанк СССР) были главным местом хранения сбережений всех советских людей. По состоянию на 1990 год сбережения населения составляли 369 млрд. рублей – это примерно треть годового ВВП страны.

В 1990 году средства частных лиц на счетах в Сбербанке СССР были изъяты; совет министров Союза направил их на финансирование провалившегося бюджета страны. Было принято постановление Верховного Совета СССР от 11 декабря 1990 года № 1830-1 «О введении в действие Закона СССР «О государственном банке СССР» и Закона СССР «О банках и банковской деятельности». Этим же постановлением правительству поручалось до 31 декабря 1991 года оформить возникшую задолженность государства перед Сбербанком. Однако это так и не было сделано, хотя и Госбанк и Сбербанк постоянно ставили вопрос об этом.

В апреле 1991 года руководитель Госбанка Виктор Геращенко заявил правительству, что за использование сбербанковских депозитов будет начисляться плата в размере 5% годовых. Но инфляция в этот момент уже была на уровне почти 100% и экспроприированные вклады начали резко терять в своей покупательной способности. Ну, а гиперинфляция 1992 года, начавшаяся вслед за гайдаровской либерализацией цен, вообще стирала ценность изъятых у людей денег в порошок.

Весной 1992 года процент по экспроприированным сберовским вкладам подняли до 15%,а осенью до 45%, пытаясь хоть как-то компенсировать потери. Однако по оценкам экспертов, изъятые у людей вклады потеряли 98% своей покупательской способности. То есть почти всё…

А вот дальше начался замкнутый круг. Власти России, которые взяли на себя внешние и внутренние долги СССР, приняли решение индексировать замороженные вклады в соответствии с инфляцией; на этот счет президентом Борисом Ельциным был подписан в 1995 году специальный закон «О восстановлении и защите сбережений граждан Российской Федерации».

Однако в этом случае долг перед населением вырос бы до уровня 60% ВВП. Начался спор экономистов: а возможно ли вообще возвращать такой долг?

Известный российский экономист Андрей Илларионов, работавший в правительстве России в 90-е и бывший помощником президента Путина в начале 2000-х, считал, что это возможно. Он напомнил про внешний долг России, оставшийся от СССР. В 1991 году внешний долг составлял примерно 12,5% от ВВП страны, к 1999 году вырос до 77% ВВП, однако в годы дорогой нефти правительство сумело снизить его всего до 2% ВВП. По аналогии Илларионов считал, что и с внутренним долгом в 60% ВВП вполне можно управиться. Более того, с учетом роста самого ВВП долг по сберовским вкладам к 2012 году составлял бы 15% от ВВП и не представлял бы непосильной ноши для властей.

Но было принято другое решение. В 1998 году индексация по изъятым вкладам была приостановлена, а затем началась интересная чехарда.

Каждый год принимается закон о том, что выплата замороженных советских вкладов опять откладывается. Последний раз такой закон подписан президентом России в конце 2021 года. Выплата отложена сразу до 2025 года – видимо, чтобы каждый год не отвлекаться на этот вопрос. Экономисты и даже политики все чаще и все откровеннее говорят о том, что этой выплаты вообще не будет. Причина проста – с учетом индексации долг стал слишком большим, чтобы его вообще можно было бы вернуть.

Есть расчеты, которые были сделаны в правительстве еще в 2019 году. Если гасить долг перед россиянами по советским вкладам, то в 2020 году для этого требовалось бы 45,4 трлн. рублей, в 2021 году – 47,22 трлн., в 2022 году – 49,11 трлн.. Это больше двух годовых бюджетов страны и раз в пять превышает пресловутый Фонд национального благосостояния…

Хорошее название – «фонд национального благосостояния». Вот в сравнении с этим фондом и можно понять, что национальное разорение в нашей стране – это намного масштабнее, чем национальное состояние…

Кстати, некоторые эксперты оценивают долг по вкладам с учетом инфляции в 60 и даже в 130 трлн. рублей.

Хорошо, но возникает простой вопрос: коль скоро такой долг с учетом индексации инфляции вернуть невозможно в принципе – так может быть просто вернуть его лишь с частичной индексацией инфляции и дело с концом? «Так нехорошо, так же нечестно, мы же должны учитывать инфляцию!»– отвечают чиновники. «Но, учитывая инфляцию, вы вернуть долг не можете?» – встречный вопрос. «Не можем! И поэтому не вернем вообще ничего!»

Такая вот забавная логика.

И тут уместно вернуться к гособлигациям советских времен. Министерство финансов России оценивает общий долг по госзаймам в 25 трлн. рублей, что тоже превышает годовой бюджет страны...

Любопытно, что вариант окончательно закрыть вопрос, вернув вклады хотя бы без полной индексации, в конце 2009 года предложил министр финансов России Алексей Кудрин.

То есть по сути он предлагал проигнорировать закон 1995 года, гарантировавший «сохранность ценности сбережений», но хотя бы вернуть людям хоть какие-то деньги. Но это предложение было отклонено.

Итог: нам должны так много, что не вернут вообще...

Кстати, проблему долга по вкладам пыталось решить в свое время и правительство Украины – в той части долга, который пришелся на людей, ставших после распада СССР гражданами этой страны. В 1996 году Верховная рада Украины приняла закон о постепенных выплатах. До 2008 года было выплачено около 6% задолженности. В 2008 году правительство Юлии Тимошенко взялось активизировать выплаты, за один год выплатив еще 5% задолженности. Но это вызвало рост инфляции в стране до 22,3% и на следующий год в условиях мирового экономического кризиса выплаты были приостановлены…

Вернемся в Россию. Возникает еще вариант. Коль скоро эти вклады в свое время из Сбербанка изъяло государство, то пусть теперь оно же (коль денег нет) отдаст вкладчикам в качестве компенсации свой пакет акций Сбербанка (примерно 50%) и окончательно закроем вопрос с долгом. Или направить на компенсацию украденных вкладов, например, принадлежащие государству акции «Газпрома» или какие-то иные ценности. Этот метод не требует дополнительной эмиссии денег и не вызывает напрямую инфляцию из-за резкого роста денежной массы на руках населения.

Но, разумеется, правительство своими активами жертвовать не намерено. Даже если должно собственным гражданам неподъемные деньги…

Люди потеряли свои деньги и 30 лет не могут вернуть их. Многие в своей жизни вынуждены были брать кредиты и платить по ним грабительские проценты,– кредиты, которые, возможно, они не брали бы, если бы могли получить свои старые вклады. Многие из вкладчиков уже умерли, многие сберкнижки потеряны, многие наследники даже уже не знают о существовании вкладов. Чиновники, кстати, несколько раз сетовали, что очень трудно было бы в случае выплат найти наследников. Увидеть неправильно припаркованную машину, направить взыскание по налогам или наклеить на почтовый ящик наклейку «Должник» всего лишь за два просроченных платежа по коммуналке – в условиях тотальной цифровизации нетрудно, а вот найти владельцев вкладов – трудно. Логика, наверное, в этом есть, ведь вымирание кредиторов – радость для должника…

Любопытный момент – некоторые россияне обратились в суды с исками о компенсации вкладов. Большая часть исков была отклонена. В 2002 году некоторые наши обокраденные соотечественники добрались даже до Европейского суда по правам человека. Этот суд признал факт денежных потерь, однако указал, что Конвенция по правам человека не обязывает государство поддерживать покупательную способность денежных сумм, размещенных в финансовых институтах. Но если взять это за основу, то тогда логично вернуться к идее Кудрина: давайте лучше вернем с частичной компенсацией, чем не вернем вовсе… Но наше государство слишком благородно, чтобы пойти таким путем. Поэтому оно не вернет ничего вообще. Чтобы никого не обидеть…

Есть, впрочем, один исключительный случай. Одна жительница Белгородской области предъявила иск к Сбербанку, требуя вернуть ее вклад, позволявшей ей по ценам 1991 года купить квартиру. Судебный процесс длился с 1997 по 2002 годы и закончился мировым соглашением. Россиянка сняла свои требования, а власти приобрели для нее квартиру. Но, как и в случае с рейхсмарками, это единичный случай.

А вопрос, почему Германия отвечает по 80-летней давности обязательствам фашистов, а Россия не может ответить по собственным обязательствам 30-летней давности, повис в воздухе. Как не очень корректный, полагаю…

9. Пенсионная реформа и заморозка накопительной части пенсий

На фоне историй с советскими вкладами и облигациями, всё, что происходит с пенсиями, – кажется «мелочью». Как говорил все тот же незабвенный Остап Бендер, так, ерунда, «джентльмен в поисках десятки». Зато в пенсионном деле – целый ряд шагов, которые по сути означают экспроприацию денег граждан России. Это и пенсионная реформа без адресности (отчисления с наших зарплат поступают в общий котел пенсионной системы, а не на личный пенсионный счет), и повышение пенсионного возраста, и невозможность унаследовать остатки пенсионных денег в случае смерти их обладателя, и заморозка накопительной части пенсий.

Экономисты и чиновники ретиво возьмутся объяснить смысл каждого пункта, но ясно одно: вся пенсионная политика НЕ НАПРАВЛЕНА на то, чтобы создать в стране класс более-менее зажиточных пенсионеров. Наоборот, она вызывает устойчивое ощущение, что пенсионеры – это «лишние люди» в таком государстве.

О проблемах с пенсиями мы уже говорили неоднократно.

Повторяться не буду, остановимся на заморозке накопительной части пенсий. Итак, согласно пенсионной реформе 2002 года, все граждане, начиная с 1967 года рождения и позже, получили право самостоятельно решать – полностью перечислять отчисления с зарплат на страховую часть пенсии или одновременно со страховой финансировать и накопительную. В надежде, что эта система даст им нормальную пенсию, миллионы людей заключили контракты с негосударственными пенсионными фондами.

Но в 2013 году государство блокирует отчисления на накопительную часть и все отчисления с зарплат временно (!) направляются в государственный Пенсионный фонд России. Иными словами – все в тот же «общий котел».

Заморозка была введена сроком на 1 год. А далее – повторилась история с советскими вкладами: каждый год власти исправно продлевают эту заморозку. Правда, последний раз, в конце 2021 года, был принят закон о продлении заморозки сразу до 2024 года. Видимо, опять же – «чтобы два раза не ходить».

Надежды на вариант «Я буду много и по «белому» работать и получу приличную пенсию» рухнули…

В последние два года во властных коридорах опять говорят о новой пенсионной реформе, увязывая ее то с инвестициями, то с какой-то очередной и очень мутной системой исчисления пенсий. Но веры уже нет и большинство понимает: пенсия в России – это официально закрепленная нищета, и никакие грошовые разовые пособия и отстающие от реальной инфляции индексации этого не исправят…

10. «Это Африка!»

Итак, в сухом остатке. Беспрестанные косвенные экспроприации сбережений советских граждан в ходе так называемых денежных реформ подкашивали всякую возможность накопить хоть какое-то семейное состояние в советские годы. Заключительный аккорд – практическое изъятие советских вкладов. Населению, которому не вернули долг, предложили любоваться, как сильно государство, как низок государственный долг России. Многие искренне любуются. Но напрашивается простой вопрос: а может ли государство российское быть таким же обязательным по отношению к своим собственным гражданам? На сайте Центробанка и поныне фиксируют курс рубля Госбанка СССР – для выполнения своих внешних обязательств. Сегодня он составляет примерно 57 копеек за доллар.

А вот по внутренним обязательствам – не готовы пойти долгов даже по более выгодным государству пересчетам.

Если человек или компания не хотят вернуть долг – их называют «вор». Если не могут – их называют «банкрот». Вопрос: а как назвать российское государство?

Второе – у людей не только забрали деньги и не вернули их, но и усилили налоговый и фискальный пресс. Налоги растут, всевозможная система штрафов и обязательных платежей расцветает пышным цветом. И в этом деле – взимания дани – государственный механизм работает как часы, тик-так, тик-так…

И этим же людям, сначала обобранным, а затем обложенным всякого рода данью,, предложили поиграть в «европейцев», поиграть в потребление на уровне «золотого миллиарда». А коли не хватает своих денег – пожалуйста, к вашим услугам кредиты. На жилье, на авто, на еду, на ремонт, на учебу, на отдых и на «просто так». Только в отличие от «золотого миллиарда» – по флибустьерским ставкам. А заодно решено подучить их маленько «финансовой грамотности» – чтобы лучше знали как брать в долг т как возвращать. Учить брать в долг тех, кому не отдали долг, – есть в этом что-то мистическое. Ведь по большому счету большинству россиян не нужно учиться жизни взаймы – им достаточно, чтобы вернули то, что было взято у них, у их отцов и дедов.

Но самая большая экспроприация происходит незаметно, ее невозможно предъявить к оплате или оформить в виде судебного иска. Это то, что начали в 1940 году, развили в 1961-м и энергично продолжили в наше время. Это практика постоянного удешевления труда советских, а затем российских людей. Труд в сырьевой стране должен быть максимально дешев – только на этом растут яхты и дворцы, миллиардные состояния олигархов и гордые места в списках Forbes. Бесконечная девальвация рубля может приобретать разные формы – и дефолта 1998-го, и мягкой девальвации в последующие годы, и «нырка вниз» 2014-го. Это неважно. Важно другое: рубль, которым оплачивается труд россиян, становится все дешевле. Капиталы олигархов и самого государства – все крупнее…

Говорят, что слишком большой разрыв в состояниях 10% самых бедных и 10% самых богатых жителей любой страны – это путь в нестабильность. Такой разрыв называют «латиноамериканским». Но Россия в этом плане давно превзошла латиноамериканские «стандарты». И разворота экономической политики пока не видно. В общем, как сказал чернокожий помощник 15-летнего капитана: «масса Дик, это не Боливия, это не Чили, это Африка, страна работорговцев и рабов!».

Виссарион Белинский когда-то сказал: «Мы вопрошаем прошлое, чтобы оно объяснило нам настоящее и намекнуло на будущее. Сегодня мы заглянули в прошлое, в экономическую историю страны. И приходит понимание: история государства Российского – это череда бесконечного обкрадывания собственного народа.