Конфликт интересов

Ян Арт,
главный редактор Finversia

«Скандал в благородном семействе»: личное о банковском рынке, свободе слова, «послушных» и «непослушных», «конфликтах интересов» и диалоге, которого нет.

Несколько дней назад я пошутил в Фейсбуке на тему пресловутого «соперничества» двух банковских ассоциаций.

Зачем? Затем, что ситуация, складывающаяся на рынке финансового лоббизма (терпеть не могу этого слова, но у коллег на нем, кажется, принципиальный пункт) такова, что очень легко зайти за грань приличия. «Приличия» - не в смысле манер и внешнего «а что такого», а по самой сути этого понятия. И, кроме юмора, зачастую у нас нет никакого иного способа сохранить осколки чести и свое достоинство.

Этот пост даже обсудили на совещании в одной из общественных (простите – лоббистских) организаций финансового рынка. Потому что – «неприлично». Лицемерие, непорядочность, подлог – это «в формате». А тут шутки какие-то – как можно?!

Согласен выглядеть клоуном – если клоунада остановит чей-то шаг за эту самую грань. А если не шутить, то в иных ситуациях наиболее правильным с этической точки зрения является помолчать. Но – не получается. Потому что обязанность помолчать берут на себя только одни участники, а другие, как выясняется, не скованы никакими обязательствами. В масс-медиа и соцсетях – разгорается все больше. Летят в лицо лайковые перчатки, с жутким скрежетом ломаются соломенные копья, звенят скрещенные зубочистки. Людям нравится борьба...

ОК, давайте говорить. И, действительно, уже без шуток. Тем более, что разговоры становятся все напряженнее. В своем обзоре блогов мой коллега Федор Чайка уже приводил пример весьма эмоционального обсуждения деятельности Совета по профессиональным квалификациям финансового рынка, из которого сделали только один вывод финансовый рынок - действительно, площадка свободного обмена мнений и дефицита свободы суждений на нем не чувствуется – разве что дефицит литературного языка. Подозреваю, что участники сей дискуссии на этот вывод обидятся. У нас такая национальная традиция: оставлять право на свободу ЛЮБОГО слова только за собой. Впрочем, этот вывод делать уже не мне.

Еще немного о свободе слова – колонки Шагена Китьяна. Очень полемичные, резкие, максимально критичные по отношению к политике Центробанка. Лично я с оценками г-на Китьяна не согласен. Но они есть. На мой взгляд – искренние. Автор хочет их донести до широкой публики. После публикации первых заметок нас просят: не публикуйте, это навредит… Некоторое время не публикуем. Но вдруг видим, что в Фейсбуке усиленно развивается тема: мол, пытаются заткнуть рот. Публикуем. И читаем у того же Китьяна: власть предержащим не нравятся независимые оппоненты со свободной позицией.

То есть АРБ – это организация, которую «наказывают за смелость»? Тогда почему не публиковать? Или АРБ все же вовсе не выступает с жесткой критикой регулятора? Тогда зачем утверждать, что регулятор затыкает рты и борется с критикой? Если мы сами же с ней и боремся?

Что до критики Центробанка – с ней тоже что-то странное происходит. Автор этих строк с немалым изумлением прочитал в новостях, что он, мол, возмущен позицией Центробанка по поводу протеста прокуратуры. И эта оценка вышла на десятке интернет-порталов, в «Независимой газете» и т.д. Мне как-то трудно поверить, что мнение Яна Арта стало вдруг особо значимым для такого сонма федеральных СМИ. Легче поверить, что это лыко попало в нужную кому-то строку и посему усиленно «раскручивается». Хотя на деле речь шла о другом. На вопрос «как вы оцениваете ситуацию с протестом прокуратуры», автор ответил, что как гражданин и просто обыватель только рад наличию надзора за любыми действиями любых структур. Есть надзор финансовый, а есть правовой, который осуществляет прокуратура. Один не отменяет другого. Никто (и ЦБ в том числе) не находится вне поля правого надзора. Что автоматически не означает, что прокуратура права. Но в ее праве осуществлять надзор – сомнений нет и быть не может. И второе - у меня, как у обывателя часто возникает недоумение: приходит в банк временная администрация и вскоре становится известно, что «дыра» в банке оценивается уже в полтора-два раза больше, чем заявлено на старте «спасательной операции». Как такое может быть (причем, всегда, еще ни разу оценка «дыры» не была изменена в меньшую сторону) – одному богу известно.

В целом же политика Центробанка по очистке (если угодно - зачистке) банковской системы – тема слишком сложная, чтобы однозначно расставлять оценки. Было бы упрощением представить дело так, как об этом говорят некоторые коллеги: Центробанк «кошмарит» малые и средние банки в угоду интересам крупнейших.

Во-первых, эта тема почему-то особенно усиленно стала муссироваться после истории с «Югрой». Но при всем желании трудно представить «Югру» в светлом образе «малого и среднего банкинга», который спокойно работал, делал свое дело, а тут прибежали большие мальчишки и малыша обидели. Нет-нет, даже не просите… Мне легче принять за гимназистку шотландского гвардейца в юбке.

Во-вторых, наверное, трудно не признать, что политика Эльвиры Набиуллиной как минимум последовательна и без «поправки» на олигархов и «связи» того или иного банка.

В-третьих, уж слишком часто после жестких действий ЦБ хозяин или предправ незаслуженно обиженного банка вдруг исчезает, а потом объявляется где-то в Лондоне или Монте-Карло. Понимаю, конечно, всякое бывает. Стресс. Работал себе спокойно на благо клиентов и малого бизнеса, вдруг – бац – «наезд» ЦБ. В расстроенных чувствах вышел на улицу, шел куда глаза глядят, очнулся – глядь, Пикадилли. И случайно – «в трагических местах себя не помню» – в руках полкассы…

Мне не нравится, когда на рынке – любом! – становится все меньше игроков. Я знаю, что за этим бывает. Но я боюсь, что за словом «банк» слишком часто стоит схема привлечения чужих денег в свои бизнесы. Да еще – и под страховые гарантии за счет других банков…

Мне только жаль, что Центробанк не объясняет публично подноготную каждой дефолтной банковской истории. Возможно, было бы немного больше понимания…

Другое дело, что наша работа (вернее – миссия) – лоббистов, экспертов, журналистов – отстаивать все же позицию рынка, а не власти. Потому что только так можно соблюсти симметрию в конечном счете воплощаемых решений. И власть – любая, финансовая в том числе – не должна на это «обижаться».

Тема защиты малых банков остро зазвучала и в СМИ и в соцсетях в связи с нашумевшим заявлением о выходе «большой восьмерки» из АРБ. Последнее яркое проявление этой темы – недавние заметки Алексея Саватюгина в Фейсбуке. И в этой теме все чаще звучит рефреном одна мысль: АРБ – защитник интересов малых банков, региональных банков.

ОК, коль скоро у нас пошел такой разговор – честный, откровенный,- то разрешите высказаться… Почему-то в этом месте невольно вспоминаю Жванецкого: «Сохранились костюмы и обувь, но, когда мы над старинной дворянской одеждой видим лицо и всю голову буфетчицы современного зенитного училища, что-то мешает нам поверить в ее латынь»... Сколько раз представители АРБ на всевозможных мероприятиях со снисходительной улыбкой поясняли, что они представляют организацию крупных, «настоящих» банков, а не всякую мелочь? Один коллега из АРБ принципиально в своих текстах изменял аббревиатуру Ассоциации региональных банков: не «АРБР», а «АРегБР». Это стало прямо знаковым моментом для коллеги. Другой, которого на мероприятии осмелились назвать вице-президентом АРБР, не просто поправил ведущего, а посвятил целый пассаж теме, что он представляет куда более крупную и значимую организацию, чем упомянутая.

Что характерно: подчеркивание «крупноты» организации принципиально именно для ее неофитов. Ни президент АРБ, ни те ее вице-президенты, которые десятки лет там работали и по кирпичикам создавали организацию, как раз почему-то этим не занимались. Хотя что значит «почему-то»? Это известный синдром, когда клерк гордится размером места своей работы. Операционист – Сбербанком, письмоводитель – корпорацией. Видимо, все-таки размер для постсоветского человека имеет значение: не свой, так хоть - «в общем и целом». Впрочем, это уже детали…

Итак, АРБ – это была серьезная организация, потому что «представляла крупные банки», в отличие от АРегБР. Теперь оказывается, что «крупные банки» - это позор. Присутствие крупных банков означает, де, что организация «послушная». А мы – за малые банки. За региональные!

Тогда, может быть, есть решение по ребрендингу, о котором в своих заметках говорил г-н Саватюгин? Просто поменяемся названиями? И да, коллеги, мы не будем нарочито называть вас «АРегБР». Обещаем.

Крупные банки - вообще существа в этой истории крайне неприглядные. Ну какое они имеют право решать, соглашаться им с тем или иным мнением или нет? Какое право имеют выходить или входить в тут или иную организацию? Это же произвол! Сидите тихо и не отсвечивайте. Платите членские взносы – и все, свободны… Иначе вы – «душители демократии». Хотя демократия – это не когда свобода слова и мнений. Это когда такой свободой наделены ВСЕ стороны любого процесса. Собственно, в этом ключе высказался и президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян. Однако, как известно, «верноподданные часто бывают верноподданней самого короля». И возникла тема «нечестной игры восьмибанкирщины». В ней, действительно, много есть нюансов (например, почему столь критичное отношение к позиции Тосуняна; какой бы эта позиция ни была, Тосунян – личность исторического масштаба, и в новейшую экономическую историю страны уже вошел, любите вы его или нет). Но одно вызывает, что называется, - и смех, и грех. В кой-то раз игроки, привыкшие успешно решать свои вопросы кулуарно, поставили вопросы открыто и публично – и тут же получают по сусалам.

И заговор в этом видят, и – уже зазвучало – попытку «отжать» особняк в центре Москвы, который г-н Саватюгин в своих заметках назвал одним из «ресурсов» АРБ.

Полноте, у нас, конечно, «отжать» лишний раз хоть что-нибудь никто и никогда не прочь. Но, полагаю, дело все-таки не в особняках. По площади он равен примерно 2-3 банковским офисам. У Сбербанка таких – тысячи, у ВТБ или Альфы – сотни. Вряд ли им, коль скоро заблагорассудилось сформировать собственного «лоббиста», принципиально важен домик. Захотят – найдут…

А вообще вся эта история напомнила мне дни далекой юности, когда я работал в «перестроечной» газете и боролся за гласность, свободу и капитализм. Потом один мой коллега вспоминал: «Какое все-таки славное было время – получать зарплату из фондов ЦК и бороться с коммунистами!»…

Крупные банки могут быть нам симпатичны или антипатичны, но, полагаю, они все же имеют право решать, где и как им участвовать. Другое дело, что тональность всех диалогов могла бы быть совсем иной. Мне, видимо, никогда не понять, почему на всех наших многочисленных собраниях, съездах, конференциях и форумах мы не можем допустить споры, дискуссии и разность позиций? Комсомольское прошлое мешает, когда было «Положено только одобрям-с»? Или организаторы мероприятий? Так много взаимных возражений и упреков – и в адрес регуляторов, и в адрес других участников рынка, но весь «пар» остается вне залов заседаний. Вспоминаю сочинский форум или встречу в Бору - кроме Василия Высокова, Владимира Сенина (по странной иронии судьбы, часто называемого в кулуарах серым кардиналом «соглашательства с ЦБ») и Михаила Гапонова, «народ безмолвствует». «У матросов нет вопросов». У половины банкиров живые дискуссии возникают лишь по вечерам – с девочками из лобби-бара. Ну и, конечно же, любимый жанр - циничные всепонимающие ухмылки в кулуарах. Вот здесь - кипит и мысль, и аргументы, и доводы.

Коллеги, да мы ведь уже все настоящее и откровенное перенесли в кулуары и курилки. Может быть, уже туда и «пленарки» перенести? Больше толку будет? Или гораздо удобнее – молчать на форумах, а потом рассуждать о «послушности» то или иной организации и о «китайских болванчиках» (по выражению Шагена Китьяна)? В чем причина? Только ли в том, что люди боятся за свой бизнес, за свои коллективы?..

О болванчиках. Точнее, о болванах. А заодно – опять об ассоциациях. В последнее время часто приходилось слышать: ведь именно АРБ отстояла некоторые интересы малых банков в законе о пропорциональном регулировании. Стоп! Разве только АРБ? А наша «китайско-болванная» Ассоциация региональных банков России в этом не участвовала? Один коллега из СМИ мне объяснил, что нет, не участвовала, оказывается… Ему так объяснили. Интересно, как себе представляют – ну, чисто технически – такую ситуацию? Одна ассоциация в поте лица трудится над законопроектом, другая – пассивно бездействует. Затем каким-то чудным образом законопроект с учетом поправок, защищающих интересы малых банков, вносится председателем финансового комитета Думы (и по совместительству президентом «бездействующей» ассоциации) Анатолием Аксаковым в парламент? Сидит этакий г-н Аксаков, ничего не делает, только головой согласно кивает, и тут вдруг приносят готовенький законопроект, обильно политый потом других, - и помчался наш депутат срочно это вносить? Господа, ну это же бред, в который мало кто поверит.

К тому же у нас у всех что – ложная память? Или патологическая лживость? Мне приснились совещания, на которых очень остро и очень активно обсуждался этот законопроект – причем представителями ОБЕИХ ассоциаций? Приснились выступления и предложения моих коллег по АРБР – Александра Мурычева, Алины Ветровой? Вроде нет, в этих совещаниях участвовали десятки человек. Тогда, может быть, дело в другом? В том, как подается это информация? И тогда, может быть, стоит задать коллегам один неприглядный вопрос: а почему у нас такой несимметричное отношение друг к другу? Почему мы в АРБР очень часто ссылаемся на ваше участие в той или иной работе, говорим в СМИ не только о своих, но и о ваших инициативах (небольшой пример - http://businessfm.spb.ru/proekty/bankirskijj_klub/ob-ogranichienii-dostupa-maloimushhikh-grazhdan-k-bankovskim-kreditam), а вы заняли позицию игнорирования и «корпоративного снобизма»? Конечно, такие вопросы приличные люди не задают. У нас вообще принято интеллигентно стесняться задавать прямой вопрос тем, кто откровенно и публично лукавит. Интеллигентная рефлексия: мы стесняемся чужого неприличного поведения…

…Мне трудно не согласиться с Алексеем Саватюгиным, когда он пишет, что обе ассоциации нужны. Давайте откровенно: у нас такая страна, что любая деятельность рождается только в конкуренции. Зампреды в банках засучив рукава работают, потому что их – несколько. Они – конкуренты. Организации лоббистские отстаивают интересы участников рынка только когда их две или более. Потому что закон такой: не будешь действовать ты – пойдут к другим. И – разве нет примеров обратного? Только создается на каком-нибудь рынке одна-единственная «монопольная» СРО, как тут же вместо работы на рынок начинает играть роль «начальника рынка». Ну так мы устроены… Нам просто как воздух нужна конкурентность. Но кто сказал, что конкурентность должна сопровождаться (как бы это помягче сказать?) отсутствием всякого уважения и щепетильности?

Точно такой же вопрос – когда речь идет о конкурентности позиций. История с проектами форматирования кредитных процессов рынка микрофинансирования – из этой серии. И только не надо в этом месте вскидываться и начинать объяснять, что МФО выдают не «кредиты», а «займы» и «ссуды». Разницы никакой, а терминологическая демагогия потребителей мало интересует.

Как вскинулись апологеты рынка МФО, когда речь зашла об ограничении предельной величины возможного долга и о том, что коль скоро мы хотим регулировать рынок, так давайте установим симметричные требования по всем видам кредитов (займов, ссуд – называйте, как хотите) – вне зависимости от того, кто их выдает – банки ли, МФО ли. Кто только не оказался тут же виновным в «наезде» на МФО – и «упрямый» журналист Юлия Полякова, и «экономически неграмотные» парламентарии, и АРБР со своим шефом. Словом, все. Кроме президента России, который заявил, что невинно убиенная старуха-процентщица была все же помягче нынешних микрофинансистов. Тут – silentium! Президенту возражать негоже. Поэтому – «за неимением гербовой пишем на простой» - будем возражать Поляковой и всяким там «лоббистам» и «недоучкам».

С журналистами у МФО история вообще трудная. Не все они восприняли как аксиому уже порядком заезженную сказку про благородную миссию МФО, которые продолжают светлое дело Мухаммеда Юнуса, который микрофинансированием спас миллионы бедняков Бангладеша и вообще нобелевский лауреат, подвижник и бессеребренник. Возможно, потому что не все готовы принять Россию за Бангладеш. Или не верят (вот странность!), что ставки г-на Юнуса сравнимы со ставками наших отечественных «юнусов». Одно время представители МФО даже утверждали, что «все хорошо, прекрасная маркиза», и только злокозненные журналисты будируют тему «кабальных займов». Известный деятель рынка микрофинансирования даже публично не преминул напомнить, что журналисты – это представители «второй древнейшей профессии». Полноте, господа! Это скорее некий образ, подчеркивающий древность журналистики. Исторически же представители «второй древнейшей профессии» - это как раз вы. Ростовщики. «Микрофинансисты» – по-современному. Потому что как только появились представительницы «первой древнейшей» - самым горячим клиентам срочно понадобились деньги в долг… Ростовщики и шлюхи исторически гораздо ближе, чем журналисты и шлюхи. Хотя с развитием цивилизации эти грани все больше размываются – во всех случаях…

И да, МФО – это ростовщичество. И нечего стесняться этого определения. Суть этого бизнеса – давать деньги в рост. Драйвер этого бизнеса - чужая потребность в деньгах. Чужая беда. Чужой голод. Чужое недомыслие. Чужая жадность. Это не хорошо и неплохо. Это просто надо признавать, а не ссылаться на нобелевские премии. Как и признать простой факт: самый «флибустьерский» банк по своим процентным ставкам – сущий агнец на фоне любого МФО. При этом я – сторонник развития рынка МФО. Потому что если «пережать» - все это уйдет в подворотни, на черный рынок. Другое дело, что я хоть убей не пойму: почему при попытках ограничить полную стоимость кредита (ПСК) мфошников лимитами в 400% и 150% - сразу поднимается крик, что это делает бизнес нерентабельным? У вас операционные издержки съедают более 90% маржи? Или у вас более 60-70% заемщиков не возвращают ссуды? Давайте цифры – их можно обсуждать.

Но вместо цифр защитники рынка МФО выдают на гора эмоции. Например, такую: кто там отстаивает симметричность условия кредитования? Алина Ветрова? Ну, что с ней спорить, она же девушка!.. Вообще, обожаю этот прием русской дискуссии: если тебе оппонирует женщина – переведи акцент на половые признаки. Мол, девушки – они же не для этого… Или объясни позицию дамы (хм, простите, но это ведь так и делается) некоторой (как бы это выразиться) неустроенностью ее женской жизни… Хотя мне кажется, что если перенести ту же логику на мужчин, то аргумент о не… неустроенности их жизни сможет объяснить гораздо больше… Так или иначе – этот довод будет трудно донести до регулятора. Особенно с учетом гендерного состава его председателя и зампредов. Так что оставим сей «аргумент» для мужских курилок.

Другой вариант: вместо экономических и логических аргументов пытаться «девальвировать» оппонента. Один мой коллега по рынку пару раз публично на мероприятиях со снисходительной улыбкой возразил: «Ну, Ян же журналист…». Да, я по первому образованию журналист. Но сейчас, простите, выступаю как вице-президент финансовой ассоциации и кандидат экономических наук. И простите, хоть убей не понимаю, почему тот факт, что я в 20 лет изучал русскую и европейскую словесность, а вы – основы марксизма-ленинизма, делает мою компетентность более слабой, чем ваша?

Кто там еще? Анатолий Аксаков?! Тогда обвиним его в «лоббизме интересов банков» (которые, мол, хотят уничтожить конкуренцию в виде МФО) и «душении свобод». На днях в Фейсбуке получила распространение заметка «Уж мы их душили, душили», снабженная – для пущей убедительности – фотографией г-на Аксакова с «шариковским» выражением лица.

Тема «МФО душат в угоду банкам!» выглядит несколько… юмористично. Особенно с поправкой на то, как часто имена бенефициаров МФО совпадают с именами бенефициаров банков. Секрет Полишинеля: многие банкиры создали параллельно с основным бизнесом микрофинансовые организации, чтобы обеспечить себе свободу маневра и поработать на менее «зарегулированном» рынке. Так что представить их лоббирующими «удушение» МФО это как «назло маме отморожу пальцы». Более того: как раз экспертный опрос АРБР и подтвердил: банкиры не считают, что налицо конкуренция банков и МФО. О чем первый вице-президент АРБР Алина Ветрова публично и заявила. Несмотря на то, что такой итог опроса был «невыгоден» для отстаивания своей позиции. Вообще обвинять Аксакова в «атаке» на МФО в угоду банкам – смешно. В отстаивании идеи ограничения ростовщичества он последователен и МФО тут вообще непричем. Доказательством тому – давняя история с аксаковским предложением принять закон об ограничении ростовщической ставки. Тогда, как мы помним, его обвинили в популизме именно банки, в том числе – глава «Русского стандарта». Как-то странно для «лоббиста банков», не так ли?

Что же до «удушения предпринимательства»… Сильно! И подтверждает, что PR-машина микрофинансового рынка не боится трудностей. Ведь это очень трудная задача - вызвать сочувственные эмоции к «удушаемым», если «душат» ростовщиков. В этом легко убедиться, выйдя на улицу и порасспросив прохожих. Ну, или заказав опрос у ВЦИОМ… Но коль скоро в борьбе всякая тема хороша – даю подсказку. Вы лучше разыграйте тему посильнее. Например, что «наезд» на МФО – это неприглядный антисемитизм. Легче будет обосновать…

Что до «соглашательства» г-на Аксакова. Лично я с этим человеком начал работать в те дни, когда его исключали из Национального банковского совета. Нет, не за «соглашательство» и не за «китайского болванчика», а за позицию по поводу девальвации рубля и ее плюсов для экономики. С тех пор случилась и девальвация (более жесткая, чем могла бы быть тогда), и появился руководитель Центробанка, который решился на этот заведомо непопулярный шаг (почему-то понадобилась именно женщина), и разговоры о пользе девальвации для отечественного производителя стали не «фрондой», а расхожим местом. Такой вот странный «соглашатель» г-н Аксаков… Я вообще за время работы с этим человеком не замечал, чтобы он отстаивал что-либо, в чем лично искренне не убежден.

Что же темы «конфликта интересов» - сочетание работы в парламенте и банковской ассоциации – она всплывает всякий раз именно когда нет «соглашательства». Сиди и молчи, а будешь иметь позицию – тебя тут же попрекнут «конфликтом интересов». К тому же нет конфликта интересов. Если только понимать банковский лоббизм как усилия по цивилизации рынка для потребителей, а не как работу «нагни всех в угоду банкам». Если первый вариант – тогда именно в отстаивании интересов потребителей и есть высший смысл «банковского лоббизма». Если же второй – тогда не стоит этим и заниматься…

Вообще, что такое лоббизм? Это возможность профессионально обосновать и свести в компромисс с другими интересы своей отрасли – в профессиональных ли объединениях, в масс-медиа, в общественном мнении. Не «протолкнуть», а именно обосновать. Доказать, как теорему. С тем, чтобы ее приняли и другие. Именно приняли, а не «сдались» или «проиграли». Лоббизм – это не игра с нулевой суммой (кто-то выиграл, а кто-то проиграл). Это умение встроить свою линию в общий интерес. А у вас, господа, зачастую не лоббизм получается, а игры в «перетягивание каната». Которые заканчиваются, как правило, только одним: выигравшая сторона тоже падает.

P.S. И о самом главном. О чем упомянул Алексей Саватюгин, завершая свои заметки о ситуации на поприще финансового лоббизма словами: «Честь имею». Наверное, в искренность и объективность любой позиции можно полностью поверить только, если эта позиция не является тем, что тебя же и «кормит».

Диалог на нашем рынке стал таким, что в нем очень трудно иметь честь. Вернее, трудно быть уверенным в том, что есть ангажированность, а что – честь. В том числе - честь отношений с людьми, которых искренне уважаешь. Для меня Гарегин Тосунян – фигура исторического масштаба. Финансовый рынок без него и его позиции потерял бы очень многое – в этом я убежден. Его идеология – этот тот рынок, в котором лично я хотел бы жить. И я горд, что Анатолий Аксаков, комментируя в самом начале тему скандала в нашем банковском «благородном семействе», сказал о том, что роль АРБ и лично Гарегина Тосуняна в развитии банковской системы несомненна. Это - к вопросу о всех, кто любит сыграть на теме «конкурентности» ассоциаций.

Точно также для меня большая честь взаимодействовать с такими людьми как Анатолий Аксаков или Алина Ветрова (поскольку речь была об открытой полемике, то и говорю только о публичных фигурах, но есть множество «непубличных» профессионалов рынка, искренне и с энтузиастом делающих свое дело).

И что делать, когда ты не можешь и не сказать, но и сказанное может быть воспринято через призму твоих интересов? Подсказку дал опять же Алексей Саватюгин в ходе полемики на его странице в Фейсбуке: «Если тебе объявляют войну на уничтожение, разве не все средства хороши для выживания?».

Пожалуй, что именно так. Если твои отношения с людьми, уважение и представления о чести оказались перед угрозой уничтожения – все средства хороши. Поэтому через некоторое время (нужно довести до завершения некоторые проекты) остается только подать в отставку с позиции вице-президента банковской ассоциации: иначе все высказанное будет лишь ангажированной позицией. Только так, наверное, и возможно устранить главный для себя конфликт – между твоей позицией и возможным подозрением в ее неискренности.